В недельной главе «Кдошим» говорится, помимо прочего, о запрете использования плодов, которые дерево приносит на протяжении первых трех лет своей жизни (запрет орлы).
На первый взгляд, все предельно просто: все саженцы плодовых деревьев, посаженные до пятнадцатого ава этого года, в Рош-Ашана следующего становятся годовалыми. Потом отсчитываем еще два полных года от Рош-Ашана до Рош-Ашана. Все плоды, выросшие на деревце за это время, утилизируем таким образом, чтобы нам не было от них никакой пользы. Правда, и особые неудобства и сложности тоже не нужны. А с наступлением четвертого года начинается новая история, в которую мы сейчас не полезем. Главное, плоды с молодых деревьев, доживших до четвертого года становится можно есть.
Теперь внимание. Предположим, у нас есть плоды орлы и нормальные, съедобные плоды. И каким-то образом одни перемешались с другими так, что не отличить, где какие. В этой ситуации считаем: если есть двести частей нормальных плодов против одной части орлы, то задним числом плоды дозволены к употреблению и использованию. Если пропорция меньше, то все запрещено к использованию. Можно закапывать.
Ключевые слова тут – «задним числом». Они означают, что схема работает только в том случае, если плоды перемешались случайно. Потому что специально это делать запрещено.
Теперь усложним ситуацию. Предположим, мы посадили новый саженец яблони, а рядом двести десять (для ровного счета) деревьев-трехлеток. И тут объявляют карантин. Надолго. И когда мы возвращаемся в свой сад, то уже не можем вспомнить, где новое дерево, на котором плоды орлы, а где старые, на которых съедобное яблоки. В подобной ситуации изначально запрещено собирать урожай. Почему? Потому что, пока яблоки висят на деревьях, они сохраняют свой (неведомый нам) статус: орла или не орла. Ибо на этот счет есть правило: то, что «привязано к земле» (в смысле, растет из земли, является частью растения) не теряется в «смеси» (в нашем примере – в саду), независимо от пропорции. А если все же собрать урожай, то яблоки орлы затеряются в более чем в двести раз превосходящей их объемом массе нормальных яблок и утратят свой несъедобный статус. А мы помним, что поступать так изначально нельзя. Поэтому дожидаемся, пока яблоки попадают сами. Тогда они будут считаться перемешавшимися непреднамеренно, и их можно будет есть. Еврейские штучки.
Нужно сказать, что в отличие от остальных «земледельческих» заповедей, заповедь об орле действует не только в Земле Израиля, но и повсюду. Так что она сохраняла всю полноту практической актуальности даже в самые темные времена: евреи сажали плодовые деревья, где бы и на какой бы срок ни оказывались, исходя из того, что если сами они не поедят плоды, то, по любому, рано или поздно, «пройдут пионеры» и скажут (или хотя бы подумают): «Слава Б-гу!».
За прошедшие тысячелетия садоводства, мы научились строго соблюдать законы орлы и не доводить до возникновения сомнительных ситуаций, в которых запретные плоды перемешиваются с дозволенными к употреблению.
Но, как и в случае с любой другой практической заповедью, запрет на использование плодов орлы (и различные законы, касающиеся порядка исполнения этой заповеди) имеет духовный аспект, касающийся верного порядка служения каждого еврея, независимо от того, есть реально ли в его владении саженцы плодовые деревьев, готовящиеся принести первые урожаи плодов, или нет.
Проще говоря, в духовном плане орла – это не про деревья, а про людей. Что делает историю гораздо более универсальной. Осталось только понять, что в законах орлы имеет отношение к служению человека.
В Торе есть общее правило: меньшее подчиняется большему, «растворяется» в нем. Естественно, есть исключения. И есть вышеупомянутый вопрос необходимой пропорции между поглощающим большим и поглощаемым меньшим. Исходя из этого, еврей мог бы, не дай Б-г, подумать, что поскольку евреи – малость от всего человечества, то они не могут не ассимилироваться и не перестать существовать, как отдельная и исключительная духовная сущность. Это противоречило бы законам природы, установленным самой Торой! Тем более, когда речь идет о тысячелетиях: (народы) столько не живут!
Ответ на это: где бы евреи ни находились, что бы с ними ни творилось, что бы они ни ели, с кем бы ни жили и т. д., они остаются привязанными своими духовными корнями к Б-жественному началу, к Всевышнему. Мы – не яблочки, упавшие недалеко, или, тем более, далеко от родной яблони. Мы – яблочки, которые на яблоне навсегда. Подобно плодам Древа Познания, Древа Жизни и другим деревьям в Ган Эдене, которые плодоносят раз и навсегда. И поэтому мы не можем примешаться к прочим фруктам, как бы они ни были похожи на нас внешне. Потому что, в духовном плане, они там, а мы тут. И мы – «народ, отдельно обитающий и меж народов не числящийся» (Бемидбар, 23:9).
У пророка Малахи (3:6) есть пророчество, в котором неподверженность изменениям Всевышнего увязывается с неистребимостью еврейского народа: «Я, Г-сподь, не изменяюсь, и вы, сыновья Яакова, не исчезаете». Прямой смысл очевиден, подобно тому, как Всевышний был, есть и будет Тем, Кто Он есть, так и еврейский народ пребудет вовеки.
Но есть и более глубокое толкование этого стиха, которое приводится в учении хасидизма: в конце должен быть знак вопроса! Поскольку «Я, Г-сподь, не изменяюсь» (т. е. Б-жественный свет, творящий мир, по сути своей тот же, что и предшествующий творению и не оставляющий для творения места, чтобы не сказать «не оставляющий места для места»), то как же «вы, сыновья Яакова, не исчезаете»?! Ведь Вы, сыны Яакова, постоянно соприкасаетесь на уровне корней душ, с этим надмирным светом, как же вы не растворяетесь в нем? В чем сила, брат?
В Торе вообще все неразрывно взаимосвязано и взаимодополняюще. А уж когда речь идет о разных (на первый взгляд) комментариях к одному и тому же стиху Писания, то речь о том, что оба говорят об одном и том же, только под разными углами зрения. В нашем конкретном случае – о том, что даже если конкретный еврей пребывает, не дай Б-г, на таком духовном дне, что тот факт, что «Я, Г-сподь, не изменяюсь», не заставляет их хотя бы попытаться исчезнуть, и тогда связь с Б-жественным источником души служит залогом и гарантией того, что ее сущностному бытию ничего не грозит – «вы, сыновья Яакова, не исчезаете».
Но что? Чтобы все сработало, сущностная связь еврейской души со Всевышним должна находить хоть какое-то раскрытие, как сказано «И увидят все народы земли, что Имя Г-сподне наречено над тобою, и убоятся они тебя» (Дварим, 28:10). Именно когда все народы мира видят, что «Имя Господне наречено над тобою», тогда «убоятся они тебя» – убоятся, и не только не будут противиться нашему служению и нашей обособленности (которая, если откровенно, является целой избранностью), а наоборот, будут делать все возможное для того, чтобы мы преуспели в своей духовной миссии, которая в последней мишне трактата Кидушин сформулирована так: «Я создан для того, чтобы служить своему Творцу».
Почему этот важный и универсальный закон (о том, что «привязанное к земле», неразрывно связанное со своим источником, неизменно) приводится именно в связи с заповедью об орле? Потому что, как объясняется в учении хасидизма, заповедь об орле дана нам в искупление греха Древа Познания добра и зла.
Как известно, до греха Древа Познания «оболочка» (клипа) святости никак не препятствовала тому, чтобы святость проявлялась в мире. Наоборот, она хранила и защищала святость и ее проявления в этом мире (см., например, ВТ, Сангедрин, 59б). И только со времен вышеупомянутого греха клипа превратилась во врага и оппонента святости. В препятствие на пути к ней.
Исполняя (в первую очередь на духовном уровне) заповедь об орле, т. е., как было объяснено выше, давая проявиться нерасторжимой связи между еврейской душой и ее Б-жественным источником, мы исправляем (понемногу, но за тысячелетия служения миллиардов евреев накапало) последствия того, первого греха. И не только не исчезаем, не дай Б-г, среди народов мира, но наоборот, побуждаем народы мира помогать нам в нашем служении и исполнении нашего предназначения. Как оно было до греха, когда клипа защищала плод, не препятствуя его развитию.
Полноты эта история достигнет с приходом праведного Машиаха. Есть мнение, что с его приходом необходимость в заповеди об орле, как и в абсолютном большинстве других заповедей, отпадет. Оно и понятно: все грехи будут исправлены, все пределы достигнуты, все дела сделаны. Останется только есть плоды, пользуясь тем, что кожура будет не мешать, а наоборот, помогать. Не даст соку капать на рубашку и все-такое.
(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, «Ликутей сихот» т. 3, стр. 254-256.)
Источник: ru.chabad.org
