— Скажи мне, — спросил Хаим, — ты слышал про Чарльза Краутхаммера?
— Да, — ответил я. — Он вроде бы американский журналист, еврейского происхождения. Известный обозреватель, один из самых популярных. Верно?
— Ты прав, — сказал Хаим. – Но твои данные устарели…
— Почему? — спросил я, — что случилось?
— Около месяца назад, 8-го Таммуза, он скончался, — ответил Хаим. — Ему было 68 лет. И ппоскольку как раз в эти дни исполняется тридцать дней с его смерти, я хотел бы использовать возможность привести несколько цитат из его сочинений. И пусть это будет для возвышения его души. Если ты не против, конечно.
— Амейн! — ответил я. – Конечно, я не против.

Чарльз Краутхаммер был политическим обозревателем и ведущим колонки в “Вашингтон пост”, начиная с 1985 года.

Его пятничная колонка в “Вашингтон пост” перепечатывалась в более чем 240 других газет по всему миру! Он также писал для других газет. В первый год своего обучения он получил серьезную травму головы, когда плавал в бассейне. Из-за этой травмы его тело было парализовано от шеи и ниже. Несмотря на травму и тяжелую инвалидность, он завершил свое обучение.

Вот первая цитата. Что ты про это думаешь? Ты с этим согласен?

Израиль является воплощением еврейской преемственности: это единственная страна в мире, в которой тот же самый народ населяет ту же самую землю, носитто же самое имя, говорит на том же языке и верит в того же Бога, что и 3000 лет назад. Археологи находят там остатки керамики времен царя Давида, монеты периода Бар-Кохбы и свитки, которым 2000 лет и которые написаны шрифтом, очень похожим на тот, что в настоящее время используется для рекламы мороженого в магазине сладостей за углом.

А вот и вторая цитата — на ту же тему:

Евреи делали то, что никто и никогда не делал. Даже сами евреи не представляли, что это вообще можно сделать. Но они это сделали — они вернулись на свою древнюю землю. Еще никто из древних народов никогда не возвращался. Надписи на этрусском языке даже почесть некому. Все они исчезли. Десять племен исчезли … Возрождение иврита – это настолько невероятно! Раньше никогда ничего подобного не было. Ни один язык никогда не возвращался к жизни и никогда не становился ежедневным языком. Это уникальность нашей истории.

— Я думаю, что это правильные и мудрые высказывания. У тебя есть еще цитаты из него?

— Да, — ответил Хаим. — А вот с этим ты согласишься?

Я знал, что всегда буду евреем и поэтому всегда буду аутсайдером.

— Послушай, — сказал я Хаиму, — я не обязан соглашаться с каждым его словом. Но он, безусловно, был мудрым человеком.
Кстати, а что он думал про Тору? Про иудаизм? И вообще – какое все это имеет отношение к недельной главе?

Сейчас мы приведем еще несколько цитат, из которых сможем понять его отношение к Торе, и свяжем всё это с недельной главой.

Вот первая цитата. Что ты думаешь по этому поводу?

Проблема того, что люди перестают верить в Б-га, не в том, что они ни во что не верят, а в том, что впоследствии они начинают верить во что угодно. В нашем веке в “что угодно” входили, Гитлер, Сталин и Мао, люди, которые стояли за самыми ужасными массовыми убийствами нашего времени.

— Вау! — воскликнул я. — Ты думаешь, он прав? В это сложно поверить!
— Я не знаю, — ответил Хаим. — Вот еще одна цитата:

Науке есть много что сказать по поводу того, что возможно. Наука абсолютно ничего не может сказать по поводу того, что можно.

— Точно! — удивился я. — Какое точное определение! Мне кажется, его обязательно нужно распространить среди людей, занимающихся кирувом.
— А что ты скажешь про это? — спросил Хаим

Мои представления о Б-ге можно резюмировать следующим образом: Единственное представление о Б-ге, о котором я точно знаю, что оно не соответствует действительности, единственное, что, по моему убеждению, неверно, — это атеизм. … Я исключительно крепко привязан к еврейской традиции, ее глубине и ее утонченному пониманию жизни, нравственности и метафизики. Меня это всегда интересовало, и, с моей точки зрения, для евреев важно продолжать эту традицию, чтобы она продолжала существовать и чтобы эта культура по-прежнему развивалась.

— Почему, почему его никогда не приглашали на семинары для возвращающихся к иудаизму?
— Я смотрю, на тебя это произвело впечатление… — сказал мне Хаим, — я тебя понимаю. Вот последняя цитата. Что ты про это думаешь?

Мы должны изучить тексты, мы должны знать Гемару, мы должны уметь читать Раши, мы должны знать, что там написано. Мой отец говорил мне: «Я не могу сделать тебя религиозным. Я не могу быть уверен, что ты будешь религиозным, но я в любом случае позабочусь о том, чтобы ты не был невеждой».

— Я абсолютно согласен с ним. Я тоже считаю, что каждый еврей должен быть знаком с Талмудом. Каждый еврей должен уметь учить Гемару. Не только на уровне понимания текста, но и более глубоко. Но я спрашиваю себя: «Чарльз Краутхамер сам-то умел это делать? Он это делал?».

— Я не совсем уверен…
— Мы все будем читать Десять заповедей в этот шаббат. Они являются основой Торы. Слова Чарльза Краутхамера не касаются напрямую Десяти заповедей.Но для меня они ассоциативно связаны. Потому что его слова укрепляют во мне уверенность, что Тора является основой моего поведения.

— Да. Я согласен с отцом Чарльза, и стараюсь говорить всем, кто готов меня слушать:

Я собираюсь приложить все усилия для того, чтобы ты не был невеждой.