— Что такое «День земли»? — спросил меня Хаим.
— Я точно не знаю, — ответил я, — но это каким-то образом связано с израильскими арабами.
— Я предлагаю посмотреть в Википедии, — вмешался Моти и добавил: — Вот маленький кусочек из того, что там написано.

День земли, 30 марта, — это событие, которое включает общую забастовку и демонстрации арабского общества в Израиле против решения первого правительства Рабина об экспроприации земли, принадлежащей арабским гражданам в Галилее в 1976 году.

Этот день стал началом публичного протеста и политической мобилизации израильтян арабского происхождения и стал главным днем арабских протестов в этом году, а также историческим событием, имеющим большое значение.

— Почему ты об этом вспомнил? — спросил я Хаима.

Хаим задумался.
— Послушайте, — сказал он мне, — наша недельная глава занимается несколькими заповедями, связанными с землей.
Заповедь шмиты — раз в семь лет нам запрещено обрабатывать нашу землю.
Заповедь йовеля — каждые 50 лет все земли должны возвращаться к своим первоначальным владельцам.
У меня такое чувство, что связь еврея с его землей, на Земле Израиля, должна быть очень сильной.
Но на самом деле, в современных условиях жизни, я не вижу этой прочной связи. Я не чувствую, что у евреев есть «день земли».

Почему-то я снова и снова вспоминаю историю Каина и Авеля. Каин был фермером, а Авель был пастухом. Наши предки: Авраам, Ицхак и Яаков тоже были пастухами. И Моше, и Царь Давид были пастухами.

И я тоже чувствую себя «пастухом». Пастух бродит с места на место, у него нет постоянного дома и нет своей земли. И так живет народ Израиля в течение 2000 лет. Как пастух, а не как фермер.

Но Тора рассказывает нам о нашей глубокой и наполненной чувством связи с нашей землей.
Мне кажется, что здесь есть что-то, чего я не знаю …
Как вы думаете, Моти? Есть ли ответ на этот вопрос в Википедии?

Как мы уже говорили, что Тора подразумевает глубокую связь нашего народа с землей. И мы сказали, что Хаим не ощущает этой связи. Он чувствует себя скорее как пастух, как Авраам, Ицхак, Яаков, Моше и Давид, а не как раб земли.

Он чувствует себя подобно Авелю, а не Каину.

Что скрывается за всем этим? Хаим ждет ответа.
— Вы знаете историю моей семьи, — сказал я Хаиму. — Мой дедушка вырос в Польше, мой отец вырос в Аргентине, а я вырос в Израиле. И это не просто вопрос географии! Речь идет о менталитете, поведении, образе мышления и многом другом.
И лично я вырос в одном городе, вел определенный образ жизни, имел определенных друзей, — а в какой-то момент вся моя жизнь изменилась.

У меня был друг, который родился в Иерусалиме и живет там по сей день. Его отец родился в Иерусалиме, его дед родился в Иерусалиме, и даже его прадед родился и вырос в Иерусалиме.
Я всегда завидовал ему. От него исходило чувство надежности. От него исходило ощущение владения. Это было очень сильно.
Он был для меня «пахарем». А себя я считал «пастухом».

— Да, — сказал Хаим, — я понимаю, о чем вы. Я тоже воспринимал себя пастухом, как и вы.

Но потом я заметил, что такая ситуация, как «пастух», дала мне шанс научиться больше чувствовать. Понять другого, не похожего на меня. Уметь идентифицироваться с ним и помогать ему, когда это необходимо.

-Так же, как Моше, который позаботился о козленке! — сказал Хаим.
— Правильно! — ответил я.

Очень важно сохранять стабильность. Очень важно сохранять постоянство — нашего выбора. Нашего образа жизни. Тогда мы будем чувствовать себя в безопасности на нашем пути, мы будем четко знать, куда идти и как дотуда дойти .

Но если человек слишком увлечется этим, он может стать таким самоуверенным, что не будет видеть никакой другой возможности. Тогда он не видит другого … он действительно ничего не видит!

— Ты знаешь таких людей? — спросил я Хаима.
— Еще бы! — ответил он.

Такое чувство может легко привести к беспричинной ненависти … В конце концов, другого человека, отличающегося от вас, вы не знаете. А ненависть ведет к разрушению и изгнанию… Это она уводит нас от земли и превращает нас в пастухов.

— Правильно! — сказал я.

И мы все с нетерпением ждем того дня, когда мы все вернемся на нашу землю. Мы все станем «фермерами», связанными с нашим наследием и придерживающимися его, но в то же время мы не забудем способность понимать другого.

— Слушайте, ребята! — сказал Моти. — Я уверен, что читатели почувствовали, что всё намного глубже, чем здесь было описано.