Даже в самые спокойные и стабильные времена человек не меньше двух раз в жизни серьезно задумывается о том, чем лучше заниматься: впервые это происходит с «юношей, обдумывающим житье», а второй раз — когда приходит время решать, какое образование дать детям. Но поскольку мы живем в эпоху всеобщей нестабильности и перемен, подобный выбор многим из нас приходится делать гораздо чаще. Очередной политический или экономический кризис, переезд в другую страну — и человеку, который еще вчера твердо знал, что будет делать завтра и через неделю, приходится вновь решать, чем заняться и как кормить семью.

В этой статье мы поговорим о том, что думали об этом мудрецы Талмуда: каким профессиям они отдавали предпочтение, к каким относились с сомнением, какие критерии определяли тот или иной выбор. Разумеется, эти люди жили в совсем иных со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ских условиях. Однако, как и во многих других вопросах, житейская мудрость, основанная на глубочайшем знании Торы, делает многие рассуждения мудрецов весьма актуальными и в наши дни.

В современной еврейской литературе нередко высказывается суждение, что, по крайней мере, в идеале единственным занятием каждого еврейского мужчины должно быть изучение Торы. Однако мудрецы Талмуда не особенно одобряли эту точку зрения. Пожалуй, распространял ее только рабби Шимон бар Йохай, известный ученик рабби Акивы. Он считал, что еврей не должен заниматься ничем, кроме Торы. Если же евреи будут вести себя достойно и честно отдавать все свое время Торе, то материальную заботу о них возьмут на себя благодарные народы мира, которые будут добровольно работать на «царство священников и святой народ» (Брахот, 35б). Коллеги, однако, не согласились с рабби Шимоном. Они полагали, что евреи должны зарабатывать своими руками, не надеясь на помощь иноверцев, а изучать Тору — в свободное от работы время [1].

Рав Аши (371–421) читает лекции в ешиве Суры (Междуречье). Реконструкция

Радикализм рабби Шимона не получил одобрения не только у других мудрецов. Он много лет укрывался в пещере, спасаясь от преследований римских властей. Покинув ее, он в своеобразной форме попытался воплотить свои взгляды в жизнь, однако его действия встретили резкое порицание Всевышнего: «Когда Шимон бар Йохай вышел из пещеры, то, если он видел, как еврей пахал или сеял, — восклицал: “И эти люди осмеливаются пренебрегать вечной жизнью ради жизни земной?!” — и испепелял этого человека взглядом. И тогда раздался глас Свыше: “Ты пришел, чтобы разрушить Мой мир?! Убирайся обратно в пещеру!”» (Шабат, 34а).

Чтобы кормиться трудом своих рук, человек должен иметь специальность. Понимая это, мудрецы обязали каждого отца дать своему сыну профессиональное образование: «Учили мудрецы: отец обязан обрезать сына, учить его Торе, найти ему жену и обучить его ремеслу. Рав Йеуда говорил: “Тот, кто не учит сына ремеслу, подобен тому, кто учит его грабить”» (Кидушин, 29а).

Однако какому именно ремеслу следует учить ребенка? По этому поводу мнения мудрецов разделились. Одни полагали, что наиболее надежный путь — заниматься тем же делом, что и предки (Эрувин, 16б): сын торговца должен торговать, сын сапожника — тачать сапоги и т. д. В этом совете была определенная логика: многие секреты мастерства передавались в то время от отца к сыну. Тем не менее другие мудрецы считали, что выбор специальности должен определяться, прежде всего, иными соображениями.

Нетрудно догадаться, что мудрецы считали весьма почетной профессию преподавателя Торы. Рав Негораи говорил, что, перепробовав в жизни множество разных ремесел, решил обучать сына Торе. Во-первых, этой работой можно приобрести не только заработок в этом мире, но и удел в Миpе грядущем. Во-вторых, преподаванием можно заниматься и в преклонном возрасте, так что сыну не будет грозить голодная старость (Кидушин, 82а).

Впрочем, несмотря на достоинства этой профессии, очевидно, что все евреи не могут быть преподавателями Торы. Поэтому следовало подумать и о других возможностях.

Одним из важных факторов, определявших отношение к различным занятиям, был уровень дохода, который обеспечивало каждое из них. Мудрецы Талмуда не видели в материальном достатке ничего предосудительного и даже оставили несколько советов по поводу того, как вести дела, чтобы разбогатеть. К примеру, рав советовал сыну приходить на рынок первым, чтобы успеть продать товар до появления конкурентов. Другой мудрец, рав Ицхак, советовал вложить треть имеющихся средств в недвижимость, треть — в товары, а треть оставить в виде наличного капитала (Псахим, 113а; Бава мециа, 42а). Нам, пережившим несколько экономических кризисов, легко оценить мудрость этого совета. Ведь в этом случае резкий спад в одной области (например, внезапное падение цен на недвижимость или товары) не оставит человека без средств.

Среди доходных занятий мудрецы Талмуда называли пивоварение и разведение мелкого скота на продажу. А вот земледелие считалось делом крайне невыгодным. По словам одного из мудрецов, тот, кто вложил сто монет в свое дело, ест мясо и запивает его вином, а тот, кто вложил ту же сумму в свое поле, — вынужден питаться песком и солью (Псахим, 113а; Хулин, 84а, б; Йевамот, 63а).

Впрочем, привлекательность специальности мудрецы определяли не только ее доходностью. Не меньшее значение имела для них престижность профессии. Мудрецы считали, что человеку лучше заниматься чистой работой, чтобы сохранить чувство собственного достоинства и уважение к себе окружающих.

Поэтому мудрецы очень ценили специальности, не связанные с грязью или неприятными запахами, — например, торговлю благовониями или изготовление иголок (Бава батра, 16б; Брахот, 63а).

Теперь поговорим о том, какие профессии мудрецам не нравились. Как и в наши дни, непрестижными в те времена считались занятия, не дающие стабильного дохода или же связанные с неприятными запахами и нечистотами. Особенно грязным считался труд кожевника — для обработки кож, которые всегда дурно пахли, в те времена использовали мочу и экскременты, так что кожемяку легко узнавали по запаху.

Однако мудрецы Талмуда не были бы мудрецами, если бы их волновала только физическая «скверна». Поэтому их критические высказывания о различных профессиях нередко связаны с тем, что эти занятия слишком легко вводили человека в искушение, устоять перед которым удавалось далеко не всем. К примеру, Аба Гурион полагал, что не стоит учить сына ремеслу погонщика, перевозчика грузов, кладовщика или моряка, поскольку представители этих профессий нередко обманывали клиентов. Поэтому те, кто выбирал эту профессию, далеко не всегда поступали согласно законам Торы (Кидушин, 82а).

Некоторые ремесленники и торговцы — золотых дел мастера, цирюльники, торговцы благовониями и т. д. — по роду деятельности нередко оставались наедине с женщинами. Отношения в этих случаях не всегда оставались чисто деловыми, причем инициативу проявляли как мужчины, так и женщины. Поэтому к моральному облику представителей этих профессий мудрецы относились весьма настороженно (Кидушин, 82а, 40а).

Наконец, отдельные занятия не слишком нравились мудрецам потому, что слишком часто приводили к ошибкам, последствия которых затрагивали многих людей. Поэтому, выбрав одну из таких специальностей, следовало действовать очень внимательно и осторожно.

Чтобы об этом не забывали, мудрецы высказывались недвусмысленно:

«Семеро не имеют удела в Грядущем мире: переписчик священных книг, учитель маленьких детей, лучший из докторов, городской судья, лавочник, юрист и мясник» (Авот де-рабби Натан, 36:5).

Нетрудно заметить общую особенность всех этих профессий: даже непреднамеренная ошибка специалиста наносит серьезный ущерб «клиенту». Мясник может по ошибке продать некошерное мясо как кошерное (Кидушин, 82а, и комментарий Раши там же) [2]. Юрист — признать законное действие запрещенным, а запрещенное — соответствующим закону. Городской судья, разбирающий дело в одиночку, — вынести несправедливый приговор. Если переписчик текстов сделает ошибку хотя бы в одной букве, весь свиток станет некошерным. Таким образом переписчик введет в грех пользующихся им людей. Учитель может отбить у детей охоту к учению или научить их чему-то дурному.

Купец и судовладелец заключают сделку о продаже корабля. Итальянская миниатюра. 1374 год. Британская библиотека, Лондон

Особо стоит сказать о медицинских работниках. По словам мудрецов, уделом в Грядущем мире больше других рискуют «лучшие» из врачей. Это уточнение не случайно: дорожа своей репутацией, наиболее известные доктора часто действуют самостоятельно, ибо считают унизительным проконсультироваться с коллегами. Это нередко приводит к медицинским ошибкам, в том числе и к летальным исходам.

Крайне негативно мудрецы относились к профессии мытаря, то есть сборщика налогов. Это было связано с особенностями налоговой политики римских властей. В те времена собирать налоги нередко поручали откупщикам, которые вносили в казну фиксированную сумму, а потом всеми правдами и неправдами выбивали ее из податного населения, не забывая, конечно, и о собственных карманах. Поэтому мудрецы считали мытарей почти разбойниками, запрещали назначать их судьями и не принимали от них свидетельских показаний (Сангедрин, 25а).

Впрочем, мудрецы прекрасно понимали, что все зависит не от профессии, а от человека. Поэтому полагали, что достойный человек может служить людям и обществу независимо от рода своих занятий. B этом смысле весьма характерна история, приведенная в трактате Таанит. Как-то раз рав Берока встретил на рынке пророка Элияу и спросил у него, кто в толпе, окружающей их, может рассчитывать на удел в Грядущем мире. К удивлению мудреца, Элияу указал ему на двух клоунов и тюремщика. Рав Берока решил поговорить с ними и узнать, в чем дело. Выяснилось, что клоуны своими шутками доставляют людям радость, способствуя их примирению. Что же касается тюремщика, то он, находясь «при исполнении», заботился о чести заключенных женщин, а кроме того, предупреждал евреев, если власти что-то замышляли против них (Таанит, 22а).

Следует помнить также, что все рассуждения о престижности той или иной профессии предназначались только для тех, кто зарабатывает на жизнь своими руками. Однако, когда речь заходила о тех, кто не желал работать, картина резко менялась: человека, занятого даже самой грязной и тяжелой работой, мудрецы ставили гораздо выше того, кто мог бы трудиться, но существует за счет общины.

Особенно резко мудрецы отзывались о тех, кто отказывался от предлагаемой работы, считая ее ниже своего достоинства. По их мнению, любой труд гораздо почетнее безделья. Поэтому, как говорил один из вавилонских мудрецов, лучше обдирать шкуры с трупов животных, чем сидеть праздно (Бава батра, 110а). Слова мудрецов не расходились с делом. По свидетельству Талмуда, многие из них зарабатывали на жизнь совсем не престижными профессиями: Гилель был поденщиком, Аба Хилькия — батраком, Аба Шауль — могильщиком, рав Йеошуа — кузнецом, рав Йоси бен Халафта — дубильщиком…

И последнее. По мнению мудрецов, чем бы ни занимался еврей, ему необходимо оставить хоть немного времени для изучения Торы. Ради этого мудрецы даже советовали жертвовать частью заработка, посвятив освободившееся время изучению Торы. «Рабби Меир говорил: “Меньше занимайся добыванием хлеба насущного и больше занимайся Торой”» (Авот, 4:10).

Думаю, что под этими словами подписался бы каждый из мудрецов.

Автор: Евгений Левин

© «Лехаим»