В недельной главе «Ваехи» вспоминается также одно очень печальное событие из жизни праотца Яакова — смерть его любимой и единственной (!) (по мнению некоторых комментаторов) жены Рахели, матери Йосефа-праведника.
И говорит об этом сам Яаков-авину в прощальном напутственном разговоре со своим прекрасным сыном, обладающим царской властью.
Почему «вдруг» сейчас он поднимает эту тему разговора? Во-первых, чтобы Йосеф правильно понял просьбу похоронить его в Махпеле (проявляет заботу о своем погребении, а мать Йосефа похоронил у дороги возле Бейт-Лехема); во-вторых, чтобы оправдаться перед сыном, у которого на отца обида в сердце за такое «отношение» к его матери.
Он говорит: «А я, когда шел из Падана, умерла у меня Рахель на земле Кнаана… и похоронил я её там на пути в Эфрат, он же Бейт-лехем» (Берешит, 48:7).
Интересно, что это печальное воспоминание нашего праотца врезается в его диалог с Йосефом, когда он заговорил о том, что хочет ввести Эфраима и Менаше в число своих сыновей на уровне с ними, чтобы их благословить; и вдруг, «как бы, ни того и ни с сего»: «… умерла у меня Рахель …»
И после этого — опять возврат к сыновьям Йосефа.
Чему нас учит здесь Тора?
Предлагаю такой вариант понимания:
Яков-авину сообщает сыну о своем решении вселенской значимости — о формировании колен народа Исроэля. Понятно, что это не его личное дело. Ему было пророческое откровение, и он просто сообщает сыну об избрании своих внуков на служение в качестве основателей колен. И сейчас он должен их благословить. Поэтому, на духовном уровне ему ничего не должно мешать. Однако есть обида Йосефа…
А что сын обижается на отца, помогает понять Раши: «Хотя я утруждаю тебя просьбой перенести меня, чтобы похоронить на земле Кнаана, сам я так не поступаю с твоей матерью, а ведь она умерла поблизости от Бейт-Лехема.. И не скажи, что дожди помешали мне перенести её и похоронить в Хевроне. То было сухое время года. И даже в Бейт-Лехем не перенес её, хотя до него всего две тысячи локтей… Я знаю, что в сердце твоем (обида) на меня. Но знай, что я похоронил её там по слову (Превечного), чтобы она была в помощь своим сыновьям, когда Навузардан уведет их в изгнание. Они будут проходить там, и Рахель выйдет (и станет) у своей могилы и будет плакать и просить для них милосердия, как сказано: «Голос в Раме слышен… Рахель плачет по своим сыновьям (Ирмеягу, 31:14). И Пресвятой отвечает ей: «Есть воздаяние за твой труд, — молвлено Г-сподом, — … и вернутся сыны к пределам своим» (Там же, 15-16).
У Йосефа нет никаких оснований не поверить отцу. И это нейтрализует его обиду. Значит, Яаков-авину может продолжить свои благословения!
Дополнения к этим комментариям Раши в книге рава Ицхака Зильберштейна «Алейну лешабеах«:
«Итак, согласно комментарию, Раши можно сделать вывод, что, Йосеф (наконец-то!) погасил обиду, которую он десятки лет хранил в своём сердце…
Это порождает огромное недоумение: ведь каждый еврейский мальчик уже с хедера воспитан на наставлении мудрецов «ладун адам ле—каф зхут» – судить человека, подчеркивая в нем достоинства. И тем более сын должен так же судить своего отца…
Почему же тогда Йосеф-цадик не оправдывает Яакова-авину, вопреки вышеупомянутой заповеди «судить человека, подчеркивая в нем достоинства»? И какого человека: великого из великих, образ которого запечатлен бе меркава, избранного из праотцов!
Получается, что Йосеф, выделенный своим отцом среди всех других сыновей, не судит его ле-каф схут, когда он хоронит Рахель (мать Йосефа) возле Бейт-Лехема, а не в Махпеле, и прячет надолго в сердце своем обиду на отца… И эту обиду он не может ничем погасить!
И здесь нужно выучить одну важную вещь: несмотря на то, что повеление обязывает судить еврея, подчеркивая в нем достоинства, но если человек делал усилия, чтобы отыскать эти достоинства и не нашел, — даже у такого отца, как Яаков, он не подлежит наказанию… но при одном условии — если держит обиду только в сердце своем и не совершает никаких действий «чтобы установить «справедливость»…
И это можно понять, сравнив поступок Реувена и «бездействие» Йосефа: оба вступаются за своих матерей. Реувен после смерти Рахели переносит, согласно своего понимания происходящего, вещи отца из шатра Билы, который он выбрал для постоянного жительства, в шатер своей матери Леи. И из-за этого поступка теряет и первородство, и царство, и священство!
Йосеф же хранит обиду в сердце своем, однако никаких действий не совершает, И удостаивается и первородства, и царства …
К этому можно добавить еще и то, что руах а-кодеш у Йосефа был многим ниже, чем у его отца. Поэтому и не смог он «разглядеть», осознать «тайну» захоронения своей матери Рахели…
