Поделиться

О Б-гобоязненности

Автор: Рав Александр Липский

Смысл, который вкладывали люди в понятие «Б-гобоязненность», менялся с течением истории и, разумеется, в различных культурах и верованиях это понятие приобретало свой оттенок. Постараемся понять, что изначально подразумевала под этими словами Тора.

Среди еврейских мудрецов тоже не было согласия в том, какое определение дать этому понятию. Для начала, приведём слова великого еврейского мудреца и философа Рамбама. Он пишет в своём кодексе «Мишнэ Тора»: «Как прийти к любви и трепету перед Б-гом? Когда человек вдумается в Его деяния и творения, как чудесны они и как грандиозны и видна в них бесконечная мудрость, — думая об этих вещах, человек немедленно затрепещет и осознает себя малой, ничтожной тварью, со слабым разумом своим стоящий напротив Разума совершенного!».

Другой средневековый мудрец, раби Аарон а-Леви, в своем кодексе «Сефер а-Хинух» (заповедь 432) объясняет это так: «[Заповедь бояться Б-га исполняется тем, что мы] постоянно пребываем в страхе нарушить Его волю, совершив грех, то есть [это] боязнь кары [за нарушение заповедей]…»

Таким образом мы видим, что есть колоссальная разница в понимании сущности Б-гобоязненности между двумя этими мудрецами. «Сефер а-Хинух» видит Б-гобоязненность внутри системы заповедей: существует награда за исполнение заповедей и наказание за их неисполнение, и в эти рамки заключено чувство Б-гобоязненности. Рамбам же, напротив, даёт универсальное определение этого чувства, позволяющее рассматривать его даже без связи с соблюдением Закона. С определением Рамбама может согласиться даже деист [1]. И действительно, подобные высказывания присущи некоторым мыслителям и ученым, отрицающим веру в персонального Б-га. Ответ Альберта Эйнштейна американской школьнице удивительным образом напоминает слова Рамбама: «…Каждый, кто всерьез вовлечен в научный поиск, оказывается убежден в том, что некий дух, намного более сильный, чем дух людской, властвует в законах вселенной, перед которым мы в своей слабости должны покорно преклониться».

Рав Шмуэль Луцатто, объясняя заповедь «любить Б-га», которая, согласно мнению Рамбама, также исполняется путем умудренного миросозерцания, резко критикует подход самого Рамбама и других средневековых мудрецов, за то, что они, по его мнению, попытались синтезировать Тору с греческой философией. Приведем отрывок, где он обсуждает подход Рамбама: «А Рамбам считал, что любовь к Творцу возможна только лишь через всеохватывающее познание мира. Поэтому он посвятил три главы из своей книги «Илхот есодей а-Тора» («Законы основ Торы») объяснению мироустройства, для того, чтобы тем самым привить людям любовь к Б-гу. И все это далеко от замысла самой Торы, и у этих глав нет ничего общего с остальной частью его кодекса «Мишнэ Тора». Если бы Рамбам действительно был философом, то должен был бы предвидеть, что может прийти поколение, которое полностью опровергнет мнение Аристотеля и его учеников, касающееся структуры мира и астрономии. Но Рамбам считал, что все сказанное Аристотелем об устройстве подлунного мира – абсолютная истина. Хотя в вопросе строения и движения звезд он положился на арабских мудрецов, спорящих с Аристотелем…».

Для того, чтобы понять, как понимала Б-гобоязненность сама Тора, необходимо проследить это в контексте её стихов. Например, стих из книги Дварим (10:12): «А сейчас Израиль, что Всевышний, Б-г твой, требует от тебя? Только лишь бояться Всевышнего, Б-га твоего, идя всеми Его путями…». Мы видим из этого стиха, что Б-гобоязненность заключается в исполнении Его законов. В другом стихе (Дварим 31:12), посвященном обязанности царя публично читать свиток Торы, говорится следующее: «Собери народ, мужчин и женщин, и малых детей, и твоего пришельца, который во вратах твоих, чтобы они слушали и чтобы они изучали и боялись Всевышнего, Б-га вашего, и соблюдали исполнить все слова Учения этого». Мы снова видим, что боязнь отождествляется с соблюдением заповедей. Стих, следующий сразу за процитированным, формулирует это в еще более явной форме: «И их дети, которые не знали, пусть слушают и учатся бояться Всевышнего, Б-га вашего, во все дни, когда вы живете на земле…». Учиться соблюдать заповеди Б-га означает учиться бояться Его. Похожее высказывание мы находим в Теилим (Псалмах) Давида: «Придите, сыновья, слушайте меня, Б-гобоязненности я научу вас. Человек, желающий жизни, любящий долголетие, чтобы видеть добро! Стереги язык свой от зла и уста свои – от лживых слов. Уклоняйся от зла и делай добро, ищи мира и стремись к нему».

Приведем последний и наиболее удивительный пример употребления этого понятия в истории из книги Млахим (Царей). Ассирийский царь, изгнав северные колена Израиля, поселил в Шомроне различные народы (впоследствии названные самаритянами по названию города). В книге Млахим говорится, что они «…не боялись Б-га». В наказание за это Всевышний насылал на них львов. И далее: «И доложили царю Ашшурскому, сказав: народы, которых ты изгнал и поселил в городах Шомронских, не знают закона Б-га той страны, и за это Он насылает на них львов, которые убивают их, – так как они не знают закона Б-га той страны. И повелел царь Ашшурский, сказав: отправьте туда одного из священников, которых вы изгнали оттуда; пусть идут и живут там, а он научит их закону Б-га той земли. И пришел один из священников, которых выселили из Шомрона, и поселился в Бейт Эле, и учил их тому, как бояться Б-га».

Из контекста явным образом видно, что отсутствие боязни перед Б-гом – это незнание и несоблюдение Его заповедей. В продолжение рассказа приводится удивительный стих: «Они боялись Б-га и служили своим богам…». Этот стих не может не вызвать у нас удивления: как можно назвать Б-гобоязненным того, кто служит идолам, тем самым преступая строжайший запрет Творца?! Однако, с учетом вышеизложенного, понять это довольно просто. Стих всего лишь хочет сказать, что эти народы, оставаясь идолопоклонниками, соблюдали при этом заповеди Творца. Единственная деталь, которую осталось объяснить, почему же Тора употребляет для обозначения соблюдения заповедей именно это выражение – «бояться Б-га»? Во всех вышеприведенных примерах страх перед Б-гом – это не абстрактное чувство и, тем более, не благоговение перед Вечным Разумом, о котором писали Рамбам или Эйнштейн. Это даже не страх возможного наказания, о котором писал автор «Сефер а-Хинух», поскольку, согласно его объяснению, этот страх является чувством, мотивирующим человека соблюдать заповеди ( хоть это чувство и является отдельной заповедью само по себе). Для Торы страх есть синоним самого исполнения.

Сложность такого понимания заключается в том, что мы привыкли понимать страх как эмоциональное состояние, переживаемое в ситуации, которая в глазах человека воспринимается как опасная. Именно поэтому, согласно «Сефер а-Хинух», человек осознает, что нарушение заповедей представляет для него опасность в виде различных наказаний. Но Тора, скорее всего, имеет в виду нечто другое. Для того, чтобы понять этот страх, необходимо понять, насколько это возможно, мироощущение еврея в библейские времена. У него было почти что физическое чувство присутствия Б-га, который как бы находился за проницаемой перегородкой, из-за которой Он в любой момент мог появиться. В скобках заметим, что именно по этой причине Тора не говорит о потустороннем, духовном мире — ведь все происходит здесь и сейчас. Вместе с тем, чувство близости Б-га зачастую невыносимо для человека, то есть сопряжено с негативными эмоциями. Помимо этого, обязанность выполнения заповедей Творца вызывает в человеке мучительное ощущение, от которого он хочет скорее избавиться. Это состояние, которое можно охарактеризовать как нервозность. Его отголоски можно встретить и в более поздней – раввинистической традиции. Человек, чрезвычайно озабоченный исполнением, к примеру, заповеди трубления в «шофар», забывая о строгих запретах Шабата, скорее идет с «шофаром» к тому, кто научит его трубить. Вавилонские евреи в исступлении хватали руками и рвали волосы человека, который вел козла отпущения в пустыню, поскольку ожидание было для них невыносимым.

На самом деле и сегодня еврей, который полностью подчинил свою жизнь алахе, иногда ощущает нечто подобное. Например, в ситуации, когда стоя в очереди с полной тележкой в супермаркете, он вдруг вспоминает о том, что еще не молился послеполуденную молитву. С тревогой осознав, что время, отведенное на послеполуденную молитву, подходит к концу, он оставляет свою тележку и ищет ближайший закуток, чтобы начать молиться. Такая молитва не является внезапным порывом излить своё сердце перед Б-гом — наоборот, скорее всего, он вообще не сможет сосредоточиться должным образом и быстро выпалит все 19 благословений. Он предпочёл бы спокойно отстоять свою очередь и уйти. Здесь присутствует лишь беспокойное осознание своего долга перед Творцом.

Разумеется, невозможно сегодня свести Б-гобоязненность к такому узкому пониманию. Напротив, сегодня ее понимание наиболее эклектично, ведь наше религиозное сознание пережило множество трансформаций. Огромное влияние на нашу мысль оказали средневековые еврейские философы во главе с Рамбамом, книги еврейских мистиков и т.д. Мы лишь попытались понять, как более позднее понимание Б-гобоязненности согласуется с текстом Танаха. Хотя можно предположить, что это состояние, описываемое Торой, настолько глубоко укоренено в сознании «человека алахи», что, в конечном итоге, именно оно является основным мотивом его служения Творцу.

[1] Тот, кто согласен, что Б-г существует, и что Он создал мир, но не согласен с тем, что Б-г управляет миром. Т.о. деист не признает большинство вещей и явлений, относящихся к сфере сверхъестественного (в т.ч. Б-жественное откровение) и не верит в религиозные нормы и догмы.

Подпишитесь на нашу email рассылку!

© 2024 Vaikra.com