Автор: Рав Александр Айзенштат

Если же рав ведет себя недостойно, даже если это большой мудрец и все нуждаются в его знаниях — нельзя у него учиться, пока не исправится; как сказано: «Ведь уста служителя сохранят знание, и из его уст черпайте закон: ведь ангел Господа Воинств он» (Малахи 2:7). Сказали мудрецы: если похож рав на ангела Господа Воинств — черпайте из его уст закон; если же нет — не учитесь у него. (Рамбам «Илхот талмуд Тора» 4.2)

В беседах между русскоязычными евреями, многие из которых, в той или иной степени, приобщились к Торе (и даже между теми из них, которые соблюдают заповеди в полном объеме), довольно часто затрагиваются вопросы о том, кто раввин, кто настоящий раввин, кто больший раввин и т.п. Люди, которые обсуждают все это между собой, относятся к первому поколению вернувшихся к Торе после длительного периода разлуки с ней, насчитывавшего многие десятилетия. Дети «вернувшихся» родителей обычно не ведут таких разговоров, потому что они уже полностью интегрированы в религиозное общество и имеют четкие представления о раввинах.

Нужно начать с того, что в нашей традиции есть вещи, которые довольно неплохо формализованы: тексты, являющиеся основой иудаизма, молитвы, конкретные практические законы — все это сравнительно легко усвоить, было бы желание. В принципе, неофит может начать соблюдать заповеди, руководствуясь письменными источниками, и с помощью книг восполнять пробелы в своих знаниях. Однако есть вещи неписанные — то, что связано с традиционным еврейским укладом — и вот там все намного сложней, особенно если этот уклад утрачен. Поэтому в новых возрожденных общинах у многих может отсутствовать понимание того, кто, на самом деле, раввин, и какова его роль, и как отличить настоящего раввина от не совсем настоящего. И именно поэтому часто приходится слышать от людей из «русских» общин что-то вроде «раввин Х повел себя не по-раввински», или «рав Y — более важный раввин, чем рав Z, потому что его намного чаще показывают по телевизору». Кто такие раввины? Какие бывают раввины? Не надеясь полностью раскрыть столь обширную тему с помощью коротенькой статьи, я все же попробую изложить ряд тезисов, которые, надеюсь, помогут Вам, читатель, начать в этой теме понемногу разбираться.

Первый раввин

Довольно широко распространено представление о легендарном раввине — очень умном, кристально честном, высокоморальном человеке — несомненно, большом праведнике, который постоянно заботится о членах своей общины. В принципе, одна из основ иудаизма — такого рода раввины. При обсуждении темы раввинов мы сразу же вспоминаем самого первого из них — Моше, человека, именем которого называют саму Тору. В наших книгах очень много говорится о личности Моше, о его качествах, и понятно, что любой серьезный «бен Тора» должен обладать этими качествами, в той или иной степени. Но это вовсе не означает, что каждый, кто служит раввином, автоматически является таким вот суперправедником.

В отношении Моше мы используем титул «Рабейну» — «Учитель наш». Даже праотцы еврейского народа — Авраам, Ицхак и Яаков — не имеют такого титула. Раввин — это не священнослужитель. Кого же правильно называть словом «рав»? Того, кто в первую очередь является учителем, духовным наставником. Написано, что все знатоки Торы поколений, пришедших на смену поколению Исхода — это «отголоски» Моше Рабейну. Здесь имеется в виду не только наследование ими по цепочке, из поколения в поколение, той самой Торы, которую Моше когда-то получил от Всевышнего — эти мудрецы несут в себе частичку личности Моше Рабейну, в некоем мистическом, духовном плане.

Свои великие деяния Всевышний вершил через Моше и его именем. Мы знаем, что Моше Рабейну был, с одной стороны, скромнейшим из людей, но с другой стороны, является самым крупным общественным и политическим деятелем во всей еврейской истории до сегодняшнего дня: он мобилизовал народ, опустошил и разрушил Египет, создал все институты управления, вел войны. При этом мы воспринимаем его в первую очередь именно как Учителя. Почему? Именно потому, что все действия и преобразования, которые он произвел, вторичны относительно его функции Учителя.

Чем должны заниматься раввины?

В наши дни слово «рав» могут употребить по отношению к любому еврейскому мужчине, но в религиозном обществе все понимают, что на самом деле равом может считаться далеко не каждый. Рав должен быть духовным лидером и ориентиром для общины, поэтому рав — это сведущий в Торе человек, который обладает высокими моральными качествами, и которого религиозная (!) публика воспринимает в качестве раввина. «Капитан без корабля» — не раввин, даже если он гениальнее и лучше всех, кто осуществляет духовное руководство в общине. Тот, у кого на визитке написано, что он раввин — еще не раввин, даже если какие-то светские евреи уже уважительно обращаются к нему «Рав». У рава обязательно должны быть ученики. Какие-то люди должны задавать ему вопросы по алахе и руководствоваться его ответами.

Классический сценарий предполагает, что раввина нанимает община, с тем, чтобы он исполнял строго определенные функции. Община может уволить раввина, если он ей не подошел. Однако с недавних пор мы все чаще наблюдаем иную ситуацию: раввин куда-то едет «поднимать целину» и сам собирает общину вокруг себя. В итоге там, где стояла обветшалая синагога с парой стариков, расцветают общины. Даже в Москве, если подумать, у каждого найдется несколько знакомых, которые в той или иной степени соблюдают заповеди Торы. А в некоторых городах, таких как, например, Даллас, за последние 20-30 лет с нуля возникли полноценные и многолюдные общины: люди, которые слабо соблюдали заповеди или не соблюдали вообще ничего, под руководством раввинов изучают и соблюдают Письменную и Устную Тору, в их классической, «старомодной» форме.

В чем состоит работа раввина? В первую очередь, в том, чтобы учить людей Торе. Даже там, где община лишь строится, и раввин вынужден заниматься решением десятков организационных вопросов, львиную долю сил и времени он посвящает обучению людей. Раввин дает уроки тем, кто работает, а также серьезно обучает и наставляет тех, кто посвящает Торе все свое время. Уроки раввина происходят каждый день. И даже если этот рав — очень важный и занятой человек, известный на «еврейской улице», он все равно выкраивает время для того, чтобы учить людей. Великие раввины нашего поколения — рав Йосеф Шалом Элияшив и рав Овадья Йосеф — продолжали давать уроки практически до самого конца своей жизни, пока могли ходить: вот она — частичка Моше Рабейну. Раввин не запирается в «башне из слоновой кости» — он продолжает учить, даже если в общине есть образовательные учреждения и преподаватели Торы.

Рав отвечает на вопросы по алахе: у него есть приемные часы, а в другое время он доступен по телефону. Он инспектирует и отслеживает религиозные институты общины: экзаменует шойхета, который режет мясо и птицу, и проверяет его нож, а еще следит за кашерностью миквы, за тем, как функционирует «хевра кадиша» («погребальное братство») и как осуществляется помощь бедным.

Написано, что «если не будет ягнят — не будет баранов»: подрастающее поколение нужно обучать Торе, ведь иначе завтра, когда знающие люди уйдут в небытие, на смену им некому будет прийти. В том месте, где отсутствует «хедер», еврею нельзя селиться. Поэтому раввин должен обеспечить обучение детей Торе. Раввин разбирает дела и улаживает споры в раввинском суде, проводит бракосочетания и оформляет разводы. Очень важно знать, что раввин — даже очень важный раввин — обычно открыт и доступен, и всегда готов помочь человеку, который обращается за помощью.

Новые функции раввинов

Ассимилированные, оторванные от традиции евреи представляют себе Тору примерно такой, какой многие христиане представляют себе Библию: они видят в Торе исторический эпос с духовной подоплекой, и думают, что если человек уважительно относится к данному литературному источнику и разделяет заложенные в нем ценности, то это должно помочь ему в жизни. Но на самом деле, еврейская традиция видит Тору совершенно иначе: евреи получили через Моше очень подробную, универсальную и жизнеспособную систему, которая охватывает и регулирует все вопросы нашего бытия, в том числе юридические и нравственные. Поэтому жизнь еврейской общины всегда крутится вокруг Торы — ее изучения и соблюдения. А центром этой общины, ее сердцем является синагога, во главе с раввином — учителем и духовным лидером [1].

В некоторых странах пытались решать еврейский вопрос путем подчинения раввината «генеральной линии» или вытеснения его чем-то более правильным и соответствующим задаче интеграции евреев в социум. С середины XIX века и вплоть до Февральской революции 1917 года российские власти пытались отодвинуть традиционных раввинов подальше от духовного руководства общинами, заменив их своими ставленниками — т.н. «казенными раввинами», которые должны были посредничать между общинами и властями, принимать присягу у еврейских рекрутов, вести учет рождающихся, вступающих в брак и умерших, а также произносить патриотические проповеди в синагоге. Особого успеха это начинание не имело: традиционные раввины сохраняли свое влияние, формально числясь советниками и помощниками официальных казенных раввинов, которые не отличались, как правило, глубокими познаниями в Торе.

Сегодня в России нет казенных раввинов, зато есть функционеры еврейских организаций, которых многие тоже считают раввинами. Эти люди ориентированы не на построение и поступательное развитие общин, а на маркетинг и пиар своей бурной общественной деятельности, которая включает съезды, симпозиумы и конференции, на которых обсуждаются всякие глобальные проблемы, а также интервью в прессе, встречи с политическими деятелями и занимающими различные должности представителями других религий, с которыми они ведут «межконфессиональный диалог». Все это совершенно не характерно для «классического» раввина: если он и участвует в чем-то подобном, то лишь в крайних случаях, ради решения каких-то конкретных проблем, стоящих перед общиной.

В отличие от традиционных раввинов, некоторые раввины-функционеры нового типа, действующие сегодня в диаспоре, могут без конца говорить о проблемах общины, придумывать и обсуждать проекты, нацеленные на ее развитие и рисовать перед спонсорами планы, при реализации которых люди повалят в общину тысячами. При этом они могут быть совершенно не заинтересованы в реальном развитии общины и даже препятствовать ее усилению путем различных манипуляций и интриг. И на то у них есть свои веские причины. Приведем лишь две из них:

1) Светские спонсоры склонны смотреть на синагогу через фильтр христианской культуры. Они думают, что синагога — это такая «еврейская церковь», а в церкви, как правило, пусто и тихо, там «благодать». Кроме того, если спонсор увидит много религиозных людей, это может его отпугнуть.

2) Отсутствие сильной религиозной общины защищает раввинов-функционеров от серьезных претензий со стороны соблюдающей публики, которая, осознав себя в качестве общины, может начать выдвигать требования по религиозной составляющей. Если нет сильной общины, то минимизируется риск появления «конкурентов» в лице серьезных традиционных раввинов.

Те раввины-функционеры, которые сосредоточены на работе с крупными спонсорами и проведении PR-кампаний в отсутствие успехов в реальной общинной работе, объясняют свои неудачи «происками врагов», инертностью публики и прочими обстоятельствами и факторами. Вместе с тем, основной причиной их неудач является то, что они не хотят всерьез приобщать евреев к Торе — эффективное приобщение к Торе не бывает массовым, поскольку требует индивидуальной работы с людьми, а такая индивидуальная работа с людьми не привлекает большие деньги, потому что в ней практически не за что ухватиться пиарщику. В итоге эти раввины-функционеры сильно рискуют и вынуждены постоянно проявлять особую осторожность: ведь те, кто жертвует на «еврейское дело», даже если их не приобщать к Торе, могут сами найти способ к ней приобщиться, а заодно разобраться в том, как обстоят дела на самом деле, и когда это произойдет, пузырь сразу же лопнет.

«Не становись известен властям» — так учили нас мудрецы в трактате «Авот». Многие думают, что лишь постоянные контакты раввинов с чиновничеством и их «полезность» руководству города и страны обеспечивают мир и благополучное развитие еврейских общин. Однако сегодня решение «еврейского вопроса» не входит в сферу интересов власть предержащих. Еврейские деятели, которые «известны властям», безусловно, могут выступать ходатаями по еврейским делам, но в наши дни защита еврейских интересов и исполнение заповеди «даркей Шалом» (широко понимаемой обязанности поддерживать мир с другими народами) не является единственной причиной контактов между раввинами и представителями высших эшелонов: дружба с властями дает статус, а статус помогает собирать деньги на деятельность.

Каким должен быть раввин?

Наличие «медалек», в виде удостоверения о прохождении раввинского экзамена (т.н. «смиха»), а также владение навыками ораторского искусства еще не делают человека раввином: Хазон Иш (рав Авраам Йешаяу Карелиц) не имел смихи, не занимал никаких официальных должностей и не выступал на публике, что не мешало ему быть одним из самых выдающихся законоучителей и моральных авторитетов своего времени и войти в историю в качестве создателя «мира ешив» на Святой Земле.

Раввин обязан отстаивать истину даже тогда, когда это неудобно, невыгодно и вообще не сулит самому раввину ничего, кроме больших проблем. Приведем лишь два примера из истории прославленной раввинской династии города Бриска (Бреста).

Однажды к раву Йосефу Дову Беру Соловейчику, автору книги «Бейт а-Леви», пришел один из самых уважаемых и состоятельных евреев города, чтобы лично пригласить раввина на бар-мицву своего сына. Рав Йосеф Дов поинтересовался, будет ли мальчик произносить речь о законах Торы («драшу»), как это принято. Богач улыбнулся и сказал: «Ребе, ну что Вы?! Какая еще драша в наши дни?». В этот самый момент к раву пришел еще один человек — простой и бедный еврей, сыну которого только что исполнилось 13 лет. Бедняк хотел попросить у раввина благословения для сына. Он не пригласил рава на скудное празднование, устраиваемое по случаю бар-мицвы, поскольку даже представить себе не мог, что рав согласится к нему прийти. Рав Йосеф Дов спросил у бедняка о том, готовит ли мальчик «драшу», и бедняк, робея и запинаясь, ответил: «Да, ребе, конечно готовит. Ничего особенного, но…». Рав Йосеф Дов не дал ему договорить: он спросил, где будет происходить празднование и тут же отправился туда, взяв извозчика за свой счет, демонстративно проигнорировав приглашение богача.

Как-то раз сыну рава Йосефа Дов-Бера Соловейчика, раву Хаиму, ставшему раввином Бреста после смерти отца, сообщили, что в городе умерли двое: простой работяга и важный купец. Бедный еврей умер раньше, но «хевра кадиша» получила щедрый задаток от родственников богача, чтобы его хоронили первым. Рав Хаим объяснил, что по закону так поступать нельзя: первым нужно хоронить того, кто умер первым. Однако «хевра кадиша» проигнорировала его решение и отправилась в дом богача, не желая терять аванс. Узнав об этом, рав Хаим, известный своим милосердным и очень мягким отношением к людям, отправился в дом богача и выгнал оттуда членов «хевры кадиши» палкой.

Хазон Иш отмечал, что раввин должен относиться к людям предельно мягко, но оставаться непоколебимым в вопросах закона и обычая. Рав Хаим Соловейчик говорил, что наиглавнейшая обязанность раввина состоит в постоянной заботе о нуждах членов общины — как о духовных, так и о материальных.

«Мой первый раввин»

Практически всегда человек, который мало что знает про Тору, и просто что-то где-то прочитал или услышал об иудаизме, встречает на своем пути к соблюдению религиозного еврея, который становится его проводником в мир еврейской традиции. Как правило, для русскоговорящих евреев все начинается с русскоговорящего преподавателя, который сам приобщился 10-20 лет назад, а то и меньше. Лишь в очень редких случаях «первый раввин» не говорит по-русски.

Когда я много лет назад начал заниматься «кирувной» деятельностью, приобщать светских евреев к Торе, меня удивляло, что ученики — взрослые люди — с большой готовностью называли меня и моих коллег раввинами. Другими словами, тот самый факт, что «первый раввин» обладает колоссальными знаниями в Торе по сравнению с учениками, придает ему статус раввина в их глазах.

Понятно, что с точки зрения еврейской морали, если кто-то сделал тебе добро, тем более в духовном плане — научил накладывать тфилин, рассказал про Рош а-Шана и Йом Кипур, дал первое представление о кашруте, и, тем более, научил читать понимать Гемару — ты обязан этому человеку. Ведь он не просто объяснил тебе что-то техническое, но и приобщил к Знанию, и поэтому есть обязанность относиться к нему определенным образом. Отношение к учителю сравнивается с отношением к отцу. В наших книгах неоднократно присутствует следующий сюжет: ученик, который в юности учился у каких-то раввинов, сам стал большим раввином, автором книг, и встретив уже в новом своем качестве учителя отроческой поры, он относится с большим почтением к этому учителю, и выказывает ему уважение — большее, чем в отношении точно такого же преподавателя из хедера или «младшей ешивы», у которого он не учился лично.

В то же время, некоторые наши читатели, даже полностью приобщившиеся к Торе, в силу разных причин продолжают жить обособленно, вдали от нормальных общин. От этих общин их может отделять не только многокилометровое расстояние, но и культурный, и языковой барьер. И одно дело, когда человек находился в общине, но потом был вынужден уехать куда-то туда, где нет общины, а другое дело неофит, у которого изначальная отделенность от «большого иудаизма» может сохраняться на протяжении долгих лет. И даже в религиозном районе Иерусалима такой человек, если он не учился в нормальной ешиве, может продолжать цепляться за пережитки прошлого. Если наш человек приезжает в Эрец Исраэль или в Америку, и начинает ходить там в обыкновенную синагогу, то может почувствовать себя немного потерянным: отличия в одежде, проблемы с языком и другие факторы будут мешать ему интегрироваться. Ведь он не всегда сходу ориентируется в молитвеннике, может не знать каких-то обычаев — все это подталкивает ходить в «русскую» синагогу, где «все свои», где все понятно, и где по многочисленным поводам выпивают и закусывают (чего не бывает в обычных синагогах).

Понятно, что так проще, но отделенность от стандартного общества скажется на детях (потому что когда дети видят, что папа и мама не понимают каких-то простых вещей и несколько выпадают из общества, к которому якобы принадлежат, то это может привести к проблемам в их воспитании), а кроме того, она сбивает с толку, не позволяет сориентироваться, интегрироваться, достичь «религиозной зрелости».

Многие выпускники ешивы «Торат Хаим», которые приобщились к Торе в юном возрасте, после нашей ешивы для начинающих отправляются учиться в стандартную высшую ешиву. А когда такой парень приходит в высшую ешиву, и видит там большой коллектив серьезных раввинов, то сразу понимает, что его изначальные представления несовершенны — здесь, на «большой земле», в «классической» израильской ешиве все несколько иначе. Другими словами, поначалу люди часто путают между «первым учителем» и «большим специалистом в предметной области».

Вместе с тем, еврей, который приобщается к Торе, как правило, хочет видеть себя полноправным членом глобального еврейского сообщества, а не частью категории «неполноценных, подающих большие надежды». И естественно, что этот еврей должен начать представлять себе, кто раввин, а кто просто хороший человек, так же как это представляют себе его урожденно соблюдающие собратья, которые прекрасно знают, что не только в «ультра-ортодоксальном» обществе, но и в таких синагогах, где далеко не все прихожане соблюдают заповеди, раввином не может считаться человек, не имеющий определен- ного бэкграунда в виде раввинского образования, и не обладающий определенными качествами. Как правило, за 5-10 лет неофит достигает какого-то уровня понимания вещей и начинает чувствовать себя «гражданином большого еврейского города». Перенастроив привычное мироощущение на традиционный еврейский лад, он тоже начинает понимать, кто есть кто.

Раввин это «частичка Моше Рабейну» — духовный лидер, лицо которого обращено к людям. Он не обычный пропагандист, поскольку должен четко понимать публику, чтобы донести идею до каждого. Неофит обязательно должен осознать, что любого настоящего раввина, с одной стороны, характеризует приверженность закону, а с другой стороны — умеренность. Конечно, «первые учителя» — это, в основном, очень достойные люди, которые имеют талант и методические способности, позволяющие хорошо объяснить основы, преподаватели, которые хорошо знают материал.

Но бывают ситуации, и они, к сожалению, не столь редки, когда «первый учитель», с одной стороны, знает еврейскую традицию, а с другой стороны, у него есть такие слабости, которые не совместимы не только со званием раввина, но и со статусом кашерного еврея вообще. Конечно, подобное поведение является исключением, но речь идет все же не о единичных случаях. Как правило, такие люди работают на периферии, действуя там от имени крупных организаций, руководство которых попросту не в курсе того, что творится на местах, или даже в курсе, но по каким-то причинам предпочитает смотреть на происходящее сквозь пальцы. А еще бывают ситуации, когда «первый раввин», являясь человеком подневольным и пытаясь заработать на свою не очень хорошую жизнь, просто не может рассказывать ученикам о многих вещах, которые противоречат его мировоззрению, но, тем не менее, происходят в организации, на которую он работает…

Как бы то ни было, человеку выгодно «повзрослеть», начать ориентироваться, приобрести адекватное представление о ситуации, не цепляться за собственное религиозное «детство». Ему нужно стараться ориентироваться на раввинов, которые признаны в его городе, районе. Если он хочет получить консультацию по проблемам с воспитанием детей, ему имеет смысл идти к признанному специалисту в этой области — признанному в большом религиозном обществе, а не к «первым учителям». Могут возникать и другие вопросы и проблемы. В принципе, самое правильное — найти местного человека (не русского), которого он хорошо лично знает, давно с ним знаком, и с этим человеком консультироваться. Лучше, чтобы это был человек открытый, который хорошо разбирается актуальных вопросах.

Известные раввины

В религиозном обществе есть целый ряд очень известных раввинов, среди которых можно выделить определенные категории. Самая понятная категория — большие «поским» (алахические авторитеты). Если у человека есть доступ к обыкновенному посеку района, то очевидно, что ему не надо идти со своими вопросами к большим авторитетам (потому что «маленький» авторитет и сам, в случае необходимости, может проконсультироваться у больших). Совершенно иную категорию представляют собой различные каббалисты, люди, облалающие феноменальным духовным уровнем. Правда, даже среди самых популярных из них много тех, кого серьезные раввины небезосновательно считают шарлатанами и жуликами.

А вообще, раввинский мир напоминает профессиональное сообщество, в котором наряду с молодыми специалистами есть опытные специалисты, ведущие специалисты и, наконец, светила. Но даже в отношении тех, которых принято относить к категории «гдойлим» («великих» — «светил» раввинского мира), и кого никто не подозревает в псевдокаббалистическом шарлатанстве, религиозные люди могут придерживаться разных подходов. Многие считают, что «светила» — это нечто абсолютное, их решениями нужно руководствоваться всегда, к их советам необходимо прибегать в любом случае, за ними нужно слепо следовать. В то же время, очень многие серьезные люди Торы не разделяют данное мнение, хоть и не говорят об этом открыто. Они согласны, что «светила» раввинского мира — это очень большие люди в Торе, и, соответственно, относятся к ним с огромным уважением. Тем не менее, они не считают их «абсолютными монархами иудаизма», и полагают, что намного эффективнее воспользоваться консультацией раввина поближе, который может уделить больше времени и лучше понимает ситуацию посетителя, в силу того, что живет там же, и дышит похожим воздухом. В любом «харедимном» районе есть 2-3 серьезных раввина, часто без официальной должности, которые разбираются и в алахе, и во всевозможных деликатных вопросах.

Итог

Конечно, любой человек, который серьезно занимается Торой, помимо задачи правильно соблюдать ее заповеди ставит перед собой и задачу нравственного самосовершенствования. Но у абсолютного большинства это получается лишь частично, и лишь совсем у немногих — полностью. Когда человек знаком с литературой, но не знаком с реалиями, и в его сознании отпечатались образы действительно выдающихся людей прошлого, то он, столкнувшись с раввинами, думает, что у каждого из них «за плечами крылья», а возможно, и нимб под шляпой, увидеть который способны лишь самые достойные. В итоге очень часто приходится сталкиваться с тем, что после 10-15 лет учебы в ешиве и коллеле кто-нибудь с горечью и желчью говорит нелицеприятные вещи о человеке, у которого он учился длительное время, лишь потому, что у раввина не обнаружилось крыльев и нимба — он оказался человеком, и, стало быть, он тоже может в чем-то ошибаться, или чего-то не знать.

Откуда берутся все эти идеи? В воображении человека, который приобщается к Торе, рисуется пасторальная картина святой общины в тихом «штетле», которая существует более-менее автономно уже несколько столетий, где духовное руководство осуществляет великий, суперправедный рав. Такой подход приводит к ошибкам. Современная община — не местечковая, где состав еврейского населения более-менее однороден.

В современных еврейских городах и районах компактного проживания соблюдающих людей, будь то Бней-Брак, Бруклин или любое другое место, есть масса общин, являющихся продуктом недавней эмиграции, т.е. общин совсем новых, или тех, ядром которых являются внуки и правнуки приехавших. Соответственно, история этих общин длится не несколько веков, а всего несколько десятилетий. И это порождает сложную ситуацию, со множеством парадоксов, конфликтов и проблем, в которых «бааль тшува» будет вынужден разобраться.

Само учение Торы и ее заповеди идеальны. В то же время в социальной системе, выстроенной на Торе и заповедях, возникают сложности. Маленький пример. Во многих израильских синагогах висит объявление за подписью важных раввинов, в котором сообщается, что люди, у которых есть устройство с выходом в интернет, не включаются в «миньян». В уставах школ для девочек, семинаров для девушек, а также хедеров и ешив написано в категоричной форме, что у родителей не должно быть интернета и гаджетов. Во многих семьях всего этого действительно нет, а у многих других все это, наоборот, присутствует. Несомненно, имеет место противоречие, и оно не единственное — есть и другие. И как мы уже говорили, рецепт здесь точно такой же, как и в обыкновенной, нееврейской жизни. Нужно «повзрослеть» и начать ориентироваться. Точно так же, как человек не всегда слепо верит любому врачу или адвокату, ему не следует верить и любому религиозному человеку, даже если кто-то считает этого человека раввином. Что делать? Бороться с собственной наивностью. Так же, как он в свое время научился ориентироваться в светской жизни, он должен, несмотря ни на что, сориентироваться и в религиозной жизни.

______________

[1] Не стоит думать, что тот, кто декларирует свою солидарность с еврейством и приходит в синагогу на какие-то важные мероприятия (если пригласят) а также за мацой по весне, а потом еще разок осенью, в Йом Кипур — является частью еврейской общины. Такие люди принадлежат к другим «общинам» — например, к студенческой тусовке или клубу бизнесменов. Члены еврейской общины — это те, для кого участие в жизни общины является важнейшим, приоритетным делом.