Вы умеете видеть чудеса? Боюсь, что не умеете. Или не хотите. Я вот, сталкиваясь в Нью-Йорке с официальными инстанциями, немедленно соглашаюсь: “G-d bless Ameriсa!”. Иначе как объяснить, что страна процветает?
Но самое большое чудо – что мы, евреи, всё ещё единый народ. Причём странный факт сей граждане, за исключением диссидентов Л.Гумилёва и Я.Арафата, нехотя признают. При нашей-то разноголосице, упрямстве и правдоискательстве?!
Знаете, к примеру, чем занимались последние защитники Варшавского гетто – в разбомблённых подвалах, без еды и шанса выжить? Спорили о путях развития народа! Только в одном мы, касатики, «пролетели» — уступили индийцам первое место по числу партий на душу населения. Ну ничего, их вона сколько народилось — может, мы уже и в лидерах?!
Только и спасение – Тора у нас одна. Книжечка такая среднего формата. Впрочем, и в ней — Жаботинский усмотрит гимн капитализму в “юбилейном годе”, Усышкин – социалистический манифест, шалом-ахшавник – пацифистский призыв…
Но и у людей грамотных разногласия. Не токмо об идеях, но и о фактах. А казалось бы, порасспрашивай свидетелей… Мудрецы спорят даже о том, сколько костров горело на внешнем жертвеннике — 2, 3 или 4? Все согласны, что существовали большой костёр – для сожжения жертв и костёр, с которого брали угли для воскурения благовоний на золотом жертвеннике. А вот был ли третий – ради выполнения заповеди: «Огонь постоянно пребывает на жертвеннике, не гаснет»? И четвёртый – для недогоревших остатков вечерних жертвоприношений? Мнения расходятся.
Зато в чём у нас, так сказать, “национальный консенсус”- что работу алтаря сопровождали явные чудеса. Огонь горел постоянно, днём и ночью. В Шабат и будни, стационарно и в путешествиях (пока коэны несли жертвенник, огонь для надёжности прикрывали специальным сосудом). Отчего-то деревянный жертвенник, обитый слоем меди толщиной в монету, не сгорал. Медь не плавилась! Никто не спорит и с тем, что зимние ливни, а также предписанные Законом возлияния вина и воды не могли затушить огонь. Ветры – сдуть уходящий вертикально вверх столб дыма.
Ещё мудрецы согласны, что от постоянного (тамид) огня жертвенника зажигали негаснущую свечу Меноры. Западную свечу — нер тамид, нер маарави. Свечу, символизирующую всегда горящую в нас свечку Б-жественного разума. «Ибо свеча Б-га — душа человека». Даже гематрии, числовые значения слов эш (огонь) и Менора одинаковы. А значит, истинное горение наше – это не столько вспышки страстей и эмоций, но устремлённый к небесам ищущий разум. От которого зажигают прочие, не столь постоянные фитильки.
А ещё согласны все комментаторы,что постоянно пребывали на жертвеннике 2 огня: обычный огонь, земной (просто «эш» из 6-го пасука). И — небесный, «hа-эш» из 5-го пасука, с определённым артиклем – «вот этот»,- особый, известный огонь.
Оба необходимы. Ибо небесный огонь может гореть в можжевеловом кусте, пока Б-г беседует с Моше,- и не опалять. Но жертвы должны сгорать, этого требует Тора. Правда, небесный огонь порой меняет свои свойства и становится огнём пожирающим… Сжигает Храм, взмывает под потолок в поясах шахидов…
Мера за меру. Когда слишком большая часть еврейского народа пытается изменить свою природу — потушить в себе «hа-эш», особый огонь. Если земные носители небесного огня восклицают: “Будем как народы!”… Тогда небесный огонь вынужден заполнять возникшую пустоту – и нам становится горячо.
Был он в Первом Храме огненным львом — ибо евреи, подобно царю зверей, пользовались независимостью и уважением. Во Втором – собакой. Как собака, мы не обладали настоящей независимостью и должны были проявлять лояльность к меняющимся хозяевам.
Сегодня, когда, по словам мудрецов, жертвенником стал обеденный стол, а негаснущий огонь пылает только в сердцах – мы обязаны быть лояльны к народам и правительствам стран, среди которых рассеяны. До тех пор, пока они не препятствуют нам исполнять законы Торы. Не случайно именно в тех городах, где евреи идут в революционеры, чуть погодя ярче вспыхивает ядовитый огонь антисемитизма.
И прозелитов мы должны принимать радостно и радушно. Пусть иногда они своими прежними привычками и ценностями на мгновенье притушают огонь… Но такова воля Создателя и можно не опасаться – высшее пламя не даст погаснуть огню земному.
Ещё эта «сага об огнях» учит нас, что человек обязан поддерживать горение своей души в любых путешествиях, галутах — и при любых испытаниях. Депрессия еврею запрещена Законом!
Следующая глава «огненной повести»: как на алтаре сгорают шламим, мирные жертвы – так и мы должны поддерживать мир внутри народа. По возможности — и с соседями. Иначе огонь теряет цель и превращается в губительный пламень раздоров.
Мы узнаём, что имя Торы – огонь. Её буквы пришли к Моше на Синае чёрным огнём по белому огню. И если человек исполняет заповедь: учить её постоянно, днём и ночью, тамид – его Тора становится неизменным огнём, эш тамид. А тогда ветры и дожди, и даже грехи не способны затушить пламя. Ведь грех тушит только отдельную свечку-заповедь, но не всю Тору (огонь).
Совершенно безгрешные мудрецы гуляют в одних христианских да индийских сказках. Но сила постоянного огня Учения позволяет мудрецу подняться после ошибки. Даже после греха, поражения в схватке с дурным началом. «Семь раз упадёт праведник и встанет».
И поэтому Тора дала нам заповедь: «слушайся коэна и судью своего поколения». Их руки поддерживают постоянный огонь наших алтарей. Земной огонь – добрыми делами, обучением других, руководством народом. И огнь небесный, не всегда и не всеми видимый – когда душа мудреца возносится с постижением тайн Торы и возвращается на землю небесным огненным львом. Оттого принято у равинов в рекомендательных письмах своим лучшим ученикам цитировать фразу Талмуда о Гиллеле: «Лев поднялся из Вавилона». Так, например, рав Грозденский представлял мудрецам Израиля Хазон Иша.
Урок: то, что мы, евреи, живы – чудо. Но самое невероятное чудо – горящий в нас постоянно огонь разумной жизни! Подумайте о природе огня, высшего из 4-х первоначал (вода, земля, воздух, огонь). И что греческое “энтузиазм” переводится как “горячая устремлённость к Б-гу”. Мы, конечно, не о палестинских и прочих “энтузиастах”. Речь не про сумашедших.
