В трактате Брахот (лист 56) приводится история о Рава и Абайе, которым снились одинаковые сны, и они ходили к одному толкователю снов по имени Бар-hедья (на арамите — сын коршуна) и он давал каждому разные толкования. Спросите, как такое возможно? Абайе платил толкователю и получал хорошее толкование, а Рава не платил и получал плохое толкование сна. И несмотря на то, что их сны были одинаковы, исполнялись они так, как истолковывал их Бар-hедья. В конечном итоге Рава начал платить и получать хорошие толкования своих снов, пока не увидел в книге толкователя фразу, что все сны идут за устами, т.е. исполнение снов напрямую зависит от того, как их истолковать. Дальше Талмуд рассказывает о побеге Бар-hедья в Рим и его смерти. Нам же интересно то, что я обозначил в названии данной статьи — парадокс толкователя снов.
Мы видим, что даже одно и то же сновидение может исполниться совершенно разными образами. Например, когда Рава и Абайе увидели во сне гранатовое дерево, растущее из бочки, Бар-hедья уверил Абайе, что его товар будет стоить дорого, как гранат, а Раве сказал, что будет торговля твоя кислая, как гранат. Как такое может быть?
Существует два мнения по этому вопросу. Все они сводятся к тому, что на самом деле не всегда сны исполняются так, как их истолковал толкователь. Точнее, толкование сна не всякого толкователя исполняется. Для того, чтобы сновидение шло за толкованием, толкователь должен родиться с таким мазалем. Это мнение приводит Виленский Гаон для того, чтобы оспорить его и привести своё мнение: чтобы толкования снов сбывались, толкователь должен быть мудрецом. И, получается, что согласно этому мнению, Бар-hедья был мудрецом. Относительно Бар-hедья, Бен Иш Хай сообщает, что эта способность была ему дарована, когда он еще его мать была беременна, и это мнение соответствует тому, с чем спорит Виленский Гаон.
Что-то среднее между двумя приведенными Виленским Гаоном мнениями, даёт р. Яаков ибн Хабиб. Он считает, что если праведники могут склонить судьбу человека к добру, то злодеи, в соответствии с этим, могут поворачивать судьбу человека на плохое. И как раз Бар-hедья был таким злодеем. То есть, согласно этому мнению, все сны, которые видели Абайе и Рава, были к добру, но из-за того, что Рава не платил, Бар-hедья поворачивал их ко злу. Промежуточное объяснение парадоксу Бар-hедья, но с другим оттенком, даёт дон Йцхак Абрабанель: толкователь вообще никак не влиял на сны своим толкованием и всё происходило, как цепь совпадений. Можно сказать, что ему везло, а это склоняет нас к мнению об особом мазале у толкователя.
Так или иначе, по большинству мнений, сновидение желательно истолковать хорошо, чтобы оно так и исполнилось. И если нет доступа к мудрецу или человеку с особым мазалем для толкования снов, то в сидуре есть порядок, называемый Атават халом (Улучшение сна). Если человек увидел сон и он его встревожил или опечалил, то он должен пригласить трех товарищей (женщина — проверенных подруг) и они вместе вчетвером читают этот порядок, который начинается словами человека, видевшего сон: “Добрый сон видел я! Добрый сон видел я! Добрый сон видел я!”. А товарищи говорят ему: “Добрый сон видел ты! Добрый сон видел ты! Добрый сон видел ты!”, и после добавляют: “Сон твой добрый и добрым будет. Милосердный сделает значение его добрым. Семь раз постановляли на тебя на Небесах и всякий раз к добру. Добрый он и добрым будет”. И так семь раз. После чего человек, видевший сон, читает молитву и после этого он может быть уверен, что сон его действительно будет добрым.
Особое внимание нужно уделить тем, кого зовёшь на Атават халом. Выше я приводил мнения, что злой человек может повернуть своими мыслями сон ко злу. А так как трое товарищей в Атават халом несомненно представляют собой толкователей снов и за их словами должно идти исполнение сна, то эти трое должны быть действительно друзьями и людьми надежными. В разных сидурах эти трое называются либо товарищами, либо любящими. С любящими понятно, а вот слово товарищ (хавер) — это прежде всего тот, кому можно доверять в важных вопросах. Само название хавер еще во времена Храма закрепилось за теми, кто соблюдал заповеди и опасался за других, и его слову всегда можно было верить.
