Кто является самым известным разведчиком в истории человечества? Зорге? Мата Хари? Бонд? Штирлиц? В. В. Путин? Сложный вопрос. Это во всемирном масштабе. А в узкоеврейском все просто: самый знаменитый еврейский разведчик – это двенадцатиголовый лазутчик, отправленный Моше в Землю Обетованную по просьбе волнующегося народа.

«Лазутчики», применительно к этим ребятам, довольно удачный термин. Им и по горам пришлось поползать, и по деревьям (на которых они пытались прятаться от великанов), и пробники плодов Ханаана они тащили практически ползком. Но все-таки мы от термина «лазутчики» откажемся. И будем переводить мераглим как «разведчики». Т.е. те, кто собирают разведывательную информацию с целью организации дальнейшей агрессии против объекта разведки.

А теперь начнем с начала (конкретной истории с разведчиками).

Итак, евреи волновались и интересовались знать, что ждет их в конце пути. Моше поинтересовался у Всевышнего, не имеет ли смысл отправить в пункт назначения особо обученных людей, которые бы все увидели собственными глазами. Всевышнему идея не понравилась. Но и запрещать ее реализацию Он не стал. Оставил на усмотрение Моше. Тот лично отобрал двенадцать людей. Десять из которых в результате его подвели. Кадры, как всегда, решили все.

История известная. Спрашивается: как Моше мог так жестко ошибиться в своих людях?!

Особую остроту этот вопрос приобретает в свете следующего комментария Раши (на слова «и нарек Моше Ошеа, сына Нуна, Йеошуа», Бемидбар, 13:16): «Молился о нем: «Да спасет тебя Г-сподь от замысла разведчиков»». Вот те раз! Моше собирает группу. Отбирает кандидатов по одному. Аттестует (Тора аттестует!) их «мужами» (13:3). И Раши там поясняет: «Везде в Писании «мужи» означает «почтенные, достойные». В тот момент – были достойными». И при этом тот же Моше молится о том, чтобы его любимый ученик (так же включенный в число отобранных) «спасся от их замысла» (их – соратников! Людей, которых Моше готов отправить и с которыми Ошеа готов отправиться в разведку!). Что-то тут не сходится: если речь идет о достойных мужах, то зачем спасаться от их замысла?

Все еще больше запутывается в свете комментария Раши ниже (на слова «и пошли они и пришли», 13:26): «Подобно тому, как их приход связан с недобрым замыслом, так и их уход с недобрым замыслом». Вот те раз! Все-таки уходили уже с недобрым замыслом! Вот тебе и «мужи»!

Классические комментаторы Раши чуть ли не хором объясняют, что, мол, не случайно Раши подчеркивает «в тот момент были достойными (кошерными)». В тот конкретный час были кошерными, а как тронулись в путь – так и скисли. В дороге вечно какая-то ерунда случается – медицинский факт, отраженный в еврейском законодательстве: специальная дорожная молитва даже есть.

Но Моше-то молился за Ошеа как раз до выхода разведчиков в путь!

Можно, конечно, попробовать сказать, что в момент назначения в разведку люди были кошерными, но как только их облекли великим доверием, они сразу начали слишком много о себе воображать и т. д. и т. п. Можно. Но как то неубедительно выглядит предположение, что слова «в тот момент» следует понимать дословно. Если разведчики были «кошерны» только один миг, заслуживает ли это вообще упоминания? И если даже. Но тогда почему Раши не уточняет, о каком именно моменте идет речь? Скажем, «в момент назначения» или т. п.? Тогда бы все стало на свои места и вопросы отпали сами собой. Но Раши так не формулирует!

Наконец главное: если разведчики сорвались с резьбы сразу по назначении, так что на момент инструктажа и молитвы за Ошеа Моше уже если не знал, то по крайней мере чувствовал, что с ними что-то не то, так почему же он их не завернул, пока не поздно?! Разведка – это не та область, в которой можно не доверять интуиции или игнорировать сомнения. Сомневаешься? Переиграй! Во всех фильмах про шпионов так делают. Почему же Моше отпустил на задание утративших (не важно пока, почему) доверие бойцов?

(Есть трогательное и романтичное объяснение, что Моше надеялся на то, что Йеошуа и Калев положительно повлияют на товарищей и вернут тех в колею. Красиво. Только вообще не по-нашему. Кто же полагается на авось, когда на кону успех всей миссии?! Правильно, русские. А мы? Правильно, не русские. Так что это не наш вариант.)

На самом деле вопрос можно поставить шире. Зачем Моше, зная, что Всевышний идею разведки не одобряет (хотя и не запрещает), выбирает и отправляет разведчиков?

Окей, изначальную его затею Раши объясняет в комментарии на Дварим, 1:23: «Притча (гласит:) Человек сказал ближнему своему. «Продай мне этого осла». Сказал ему тот: «Хорошо». «Дашь ли его мне для испытания?» Сказал ему: «Да». «На горах и холмах?» Сказал ему: «Да». Видя, что не чинят ему никаких препятствий, покупатель решил: «Уверен он, что я не найду в животном никакого недостатка». Тотчас сказал ему: «Бери деньги, я не стану испытывать». – Так и я соглашался с вами, полагая, что, быть может, вы откажетесь от задуманного вами, видя, что я вам ни в чем не препятствую. Однако вы не отказались от вашего замысла». Короче говоря, Моше рассчитывал на то, что евреи, увидев, что он готов послать разведчиков, успокоятся («значит, уверен в результате») и отстанут. Но не тут то было: «Однако вы не отказались от вашего замысла». Не сработало.

Спрашивается: на этом-то этапе, особенно с учетом сомнений в кошерности разведчиков, не стоило ли соскочить с темы, пока не поздно? Конечно, на фоне того, что Моше посылает людей, в которых сомневается, тот факт, что он вообще кого-то посылает, выглядит бледно. А с другой стороны, есть разница! Соглашаясь отправить разведчиков и выбирая в разведчики достойных людей, Моше имел все основания надеяться на то, что общий результат будет положительным.

Совсем другое дело – ситуация, в которой избранники в разведчики утрачивают доверие руководства. Здесь положительный результат сразу становится почти невозможным! Так что же Моше творит? Куда он их отпускает? Да еще и с двумя своими лучшими людьми!

По всему получается, что не было на момент выхода разведчиков у Моше никаких сомнений в их кошерности. И оснований сомневаться не было. И все-таки было нечто (кошерное нечто!), заставившее Моше молиться за Ошеа, чтобы тот «спасся от их замысла».

На это указывает и тот факт, что Раши снова и снова говорит о «замысле» (эца) разведчиков. Не о грехе (грех – это предмет отдельного разговора), а именно о замысле. При этом до определенного момента этот замысел не квалифицируется как «недобрый». Просто «замысел». А с учетом того, что речь идет о «достойных мужах», то, очевидно, и мед у них был правильный. В смысле, замысел их был кошерным и достойным. Зачем же кого-то спасать от него?

Обратим внимание вот на что, хоть мы и говорим о «разведчиках» (мераглим), Тора всю дорогу (в этом эпизоде) говорит не о «разведке», но только о, извиняюсь за выражение, «высмотре». Разница принципиальная: под высмотром подразумевается некий более или менее систематизированный сбор сведений, позволяющий в будущем на их основании получить некую общую картину. Разведка – это целенаправленный сбор информации, необходимой для дальнейшей реализации некоего уже существующего плана касательно объекта обследования. И естественно, в силу специфики деятельности, от разведчика требуется выступать и (если не в первую очередь) в роли аналитика. В отличие от осмотрщика, функции которого четко ограничены сбором (и передачей в центр) информации.

Тора (и Моше) четко и однозначно обозначила задачу разведчиков как «высмотр». Снова и снова говорится о «высмотре» и ни о чем другом!

С другой стороны, уже по ходу инструктажа («И осмотрите землю, какая она и т.д.», Бемидбар, 13:18-20) Моше почувствовал (увидел?), что его избранники, как им не указывай на их место, не могут удержаться от соблазна почувствовать себя именно разведчиками. Заниматься разведкой. Делать свои выводы.

Именно об этом Моше молился. Не о том, чтобы Йеошуа не присоединился, не дай Б-г, к «недоброму замыслу». Такой опасности не существовало. Моше молился о том, чтобы Йеошуа не оказался замешанным в любые «замыслы». Чтобы не соблазнился ролью аналитика. И не выходил за рамки данного ему поручения.

И ровно об этом же молился другой наш человек, Калев, в Хевроне: чтобы не было у него удела в замысле (без уточнений – в каком) товарищей.

С другой стороны, с учетом того, что выбранные Моше лучше всего подходили для выполнения задания, отзывать их только потому, что создавалось впечатление, что они собираются думать своей головой, было очевидно нецелесообразным. Во-первых, может еще оставят свою аналитику при себе? Во-вторых, может наанализируют что-нибудь толковое? В-третьих, всегда можно проигнорировать личное мнение разведчика и отфильтровать из его докладов более-менее незамутненную информацию? Все не так страшно.

Спрашивается: а чем плоха аналитика? И почему разведчикам нельзяы было заниматься разведкой?

Те, кто читал хорошие шпионские романы или смотрел хорошие шпионские фильмы и сериалы, знают ответ: шпионская деятельность, шпионские «замыслы» неизбежно извращают сознание разведчика. Человек начинает иначе мыслить: уловками, ловушками, хитростями и другими способами сокрытия и извращения истины. В результате, если процесс пустить на самотек, происходит то, что произошло в случае с разведчиками Моше: из достойных мужей (самых достойных, отобранных Моше!) они в кратчайшие сроки превратились в грешащих и вводящих в грех многих. Как Моше их от этого ни предостерегал.

(То, что, заподозрив неладное, Моше помолился только за Ошеа, а не за всех, объясняется тем, что нельзя же вмешиваться в личную жизнь людей без их согласия. Твой хасид – это другое дело. Твое. Вот за своего хасида Моше и молился. А других увещевал, как мог. В рамках своих полномочий.)

На что рассчитывал Моше? Как и следует – на себя. Дело в том, что самая яркая, доминантная черта Моше – правдивость. Приверженность истине. Делая людей (в нашем конкретном случае – разведчиков) своими посланниками, посылающий делится с ними своими силами.

Моше справедливо полагал, что его приверженности правде хватит на то, что все двенадцать его посланников, несмотря на все сложности жизни разведчика, удержатся и не преступят черту. Но чтобы это сработало, посланники должны были оставаться верны своему посланничеству. Ибо, отказываясь от него, они утрачивали связь с пославшим и его духовную поддержку.

Моше отправил их на «высмотр», а они ушли в «разведку» (в этом была дурь их «замысла»!). Таким образом они нарушили условия своего посланничества. И неотвратимо покатились по наклонной. С последствиями чего мы возимся по сей день.

Вот-вот должен прийти Машиах. И хорошо станет всем. То есть всем вообще. Даже посланникам, что в свете всего вышесказанного выглядит совершенно невероятным. Там вообще будет много чего невероятного в те времена, которые уже наступают.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, «Ликутей сихот» т. 33, стр. 78-84.)