«Судей и смотрителей поставь себе во всех вратах твоих, которые Г-сподь, Б-г твой, дает тебе, для колен твоих; чтобы они судили народ судом праведным».

Это, наверное, одна из самых «понятных» и «рациональных» заповедей Торы: кажется совершенно очевидным, что для нормального функционирования обществу необходимы пресловутые «закон и порядок». Правда, если спросить анархистов, они могут объяснить, почему не нужны. Поэтому мы их спрашивать не будем.

Также представляются вполне очевидными функции и судей, и смотрителей. Судьи толкуют закон (а вовсе не устанавливают, как это пытаются делать приверженцы школы «судебного активизма» в наши дни в странах с пережившей свой яд демократией), а смотрители заботятся о соблюдении закона в целом и исполнении судебных постановлений в частности. Репрессивная, говоря словами анархистов, которым слова не давали, система, обеспечивающая, говоря словами «Пиркей Авот», то, что люди друг друга не едят поедом.

Казалось бы, все проще простого. Уж точно – на уровне прямого понимания слов Писания. Но Раши почему-то находит нужным пояснить тут и понятие «судьи» и понятие «смотрители».

О первых («шофтим») он пишет: «Это судьи («даяним»), выносящие приговор». О вторых: «Приводящие к повиновению, палкой и плетью карающие по их (судей) велению. Они подвергают телесному наказанию и вяжут до тех пор, пока человек не подчинится судебному приговору».

Спрашивается: зачем нужно объяснять вроде как очевидное? Выше в Пятикнижии огромное количество раз упоминались судьи. И там Раши не находит нужным объяснять, что это «те, кто выносят приговоры» (судят). Что за неясность возникла здесь?

Некоторые комментаторы Раши (в частности, «Гур Арье») полагают, что Раши проводит здесь границу между властью судебной и властью исполнительной: судьи не занимаются проведением своих решений в жизнь, их дело – вынести постановление и точка. Дальше – работа смотрителей, мастеров палки и плети.

(В мое время (и задолго до меня) в советской армии (и не только там) существовало золотое правило младшего командного состава: не можешь заставить подчиненных – делай сам. Мы могли бы предположить, что в функции судей, по закону Торы, входит «собственноручная» забота о соблюдении закона: если для этого не хватает одного авторитета суда (подкрепленного соответствующей заповедью Торы) – то и оперативным вмешательством и т. д. Приходит Тора и подчеркивает: «судей и смотрителей», – и этим устанавливает великий принцип разделения полномочий между ветвями власти, на котором в некотором смысле держится вся классово близкая нам (и созданная нами), как ни крути, «западная» цивилизация.)

Допустим. Но остается вопрос касательно «смотрителей».

Если про судей Раши выше не находил необходимым ничего объяснять, то про смотрителей он как раз объсянял и вполне подробно. В комментарии к Дварим (1:15) он пишет: «И смотрителей назначил я над вами “по коленам вашим”. Они связывают и подвергают телесному наказанию плетью по решению судей».

Зачем, спрашивается, повторять почти то же самое всего несколько глав спустя? Как-то не похоже это на Раши.

Еще более странно вот что. Ладно, если бы Раши в первый раз все прокомментировал подробно, а во второй повторил вкратце. Но происходит ровно обратное. В первый раз Раши ограничивается словами: «Они связывают и подвергают телесному наказанию ремнем». Во второй – добавляет: «Приводящие к повиновению, палкой и плетью карающие по их (судей) велению». И только затем уже: «Они подвергают телесному наказанию и т.д.»

А также в первом комментарии отсутствует уточнение-заключение «до тех пор, пока человек не подчинится судебному приговору». Кроме того бросаются в глаза еще кое-какие различия между двумя комментариями Раши касательно функций смотрителей. Например, в первом сказано «по решению судей». Во втором – «по их велению».

Или вот еще. В первом – «связывают и подвергают телесному наказанию». Во втором порядок обратный: «Они подвергают телесному наказанию и вяжут». (Кстати, в том варианте перевода Раши на русский язык, что у меня перед глазами, переводчик «улучшил» формулировку Раши и поменял «вяжут» и «подвергают» местами. Как это мило с его (или ее) стороны!)

И наконец. В первом комментарии упоминается только плеть (а в переводе на русский, который передо мной, и она не упоминается. Ради красоты русского языка, надо полагать), а во втором плеть и палка! Причем, палка – первой.

Короче говоря, создается впечатление, что в начале своего комментария в начале главы «Шофтим» Раши не дает расширенное повторение уже сказанного им в комментарии к «Дварим», к ведет речь о чем-то другом. Отдельном. О чем?

В «Дварим» Раши объясняет, что дело смотрителей – приводить в исполнение приговоры судей. Палачи и прочие судебные исполнители – вот они кто. А в «Шофтим» речь о совсем другом виде смотрителей. Тех, в чьи функции входит побуждать и принуждать жертв судебной системы подчиняться ее решениям.

Иными словами, в первом случае речь о том, что если судья Х постановил, что Y должен заплатить Z 100 долларов, дело смотрителей первого типа позаботиться, чтобы деньги так или иначе перешли из владения Z во владение Y. Во втором же комментарии речь идет о других смотрителях. Тех, которые обязаны заботиться о том, чтобы Z подчинился приговору. Сломать его полностью, как говорится. В хорошем, разумеется, смысле слова. Подчинить Б-годанной системе. (Если бы не эта «Б-годанность», я бы все-таки предложил выслушать уже анархистов…)

Короче говоря, в «Дварим» говорится о смотрителях-экзекуторах. А в «Шофтим» – о педагогах в погонах. (Не знаю, где как, а в районе, где вырос я, детская комната милиции вносила в дело воспитания молодежи никак не меньший вклад, чем все школы продленного дня вместе взятые.)

Чем хороша наша теория – она объясняет все различия, на которые мы обратили внимание. Вспомним текст комментария в «Дварим»: «Они связывают и подвергают телесному наказанию плетью по решению судей». «Связывают и подвергают» – правильная последовательность приведения в исполнение приговора (о телесном наказании). «По решению судей» – судьи приговорили, вот смотрители вяжут и порют. Потому что приговорили к порке. Приговорили бы к чесанию спинки – связали бы и чесали спинку.

В комментарии же к «Шофтим» Раши прямым текстом проговаривает границы применения смотрителями мер физического воздействия (и просматриваемой за ними цели их применения) – «пока человек не подчинится судебному приговору». В этом дело: заставить осужденного подчиниться приговору.

Поэтому не «по решению судей», а именно «по их велению». Дело тут не в конкретном приговоре, а в принципе. Поэтому важны судьи и не их приговор, а готовность клиента подчиняться Б-годанной (не забываем: Б-годанной!) системе. Важно, чтобы осужденный поступил «по их повелению». А пока не подчинится, его лупят. Если этого не хватает – вяжут. И с плетьми тоже все становится понятно: по закону Торы порют только плетьми. Никаких палок. Палки – это нам от наших, благословенной памяти, мудрецов.

Когда речь идет о порке, к которой приговаривает еврейский суд, судящий по закону Торы, речь может идти только о плетках. А вот на вооружение полиции палки-дубинки поступили ещё во времена Лемеха. Палка, чтоб вы знали, воспитала на порядки больше людей, чем все родители всех времен и народов. Поэтому в контексте разговора о воспитательных задачах смотрителей она на первом месте. Даже перед плетью.

И тут возникает вопрос. С чего это Раши взял (согласно нашему предположению), что есть два вида смотрителей? Что в прямом смысле слов Писания указывает ему на то, что в одном случае термин «смотрители» означает «плохой полицейский», а в другом – «хороший»? Если и в том и в другом случае для их обозначения используется один и тот же термин «мент» («шотер»)?

Чтобы ответить на эти вопросы, нам придется вернуться и пересмотреть наше (ладно, мое, опровергнутое «Гур Арье») допущение, что относительно судей так уж понятно, что они только судят, а приговор в исполнение приводят другие.

В конце главы Балак (25:5) читаем: «И сказал Моше судьям Израиля: «Убейте каждый своих людей…»» Убейте! По-простому, собственноручно. Да и Раши тут же подтверждает: «Каждый из судей Израиля убил двоих». А в главе «Теце» (25:2) читаем (чтобы не сказали, что случай в степях Моава – исключительный и уникальный): «И будет: если подлежит телесному наказанию виновный, то повалит его судья и будет бить его спереди согласно вине его…«

С другой стороны, мы уже знаем, что все-таки, как правило, судьи собственноручно приговор не исполняют. Так что назначение экзекуторов и их деятельность осуществляются в рамках исполнения заповеди о назначении и функционировании судей.

Вспомним: в «Дварим» (конкретно в 1:15) судьи («шофтим») не упоминаются. Сказано так: «И взял я глав ваших колен, мужей мудрых и известных, и поставил я их главами над вами: тысячниками и сотниками, и пятидесятниками, и десятниками, и смотрителей по коленам вашим». А затем в следующем стихе: «И повелел я вашим судьям («шофтим») в ту пору так». Это вполне можно понять в том смысле, что все, перечисленные в предыдущем стихе, подпадают под определение «судьи».

Короче говоря, в «Дварим» речь идет о смотрителях, которые являются длинными руками судебной системы и ее интегральной частью. Прокуратура, короче. Самые лютые лютоволки, какие только есть.

А вот в «Шофтим» судьи и смотрители четко разводятся по разные стороны служебных баррикад. Значит речь о тех смотрителях, которые не по линии министерства юстиции, а по линии министерства внутренних дел.

Поэтому тут Раши подчеркивает, что эти смотрители вступают в игру после вынесения приговора («по их велению») и участвуют в ней только до тех пор, «пока человек не подчинится судебному приговору». Этих смотрителей не интересует (с профессиональной точки зрения) точность или полнота исполнения вынесенного приговора. Правосудие? Справедливость? Права и свободы? Нет, нет и еще раз нет. Только закон и порядок. Их поддержание.

Ок. Допустим, мы нашли подтверждение тому, что смотрители в Шофтим – это некая система, параллельная судебной. Но где доказательство того, что смотрители в «Дварим» это не просто судьи в своей пост-судебной ипостаси? Мы же видели в тексте упоминания, на первый взгляд, опции приведения приговора в исполнение самими судьями?

Намек на ответ на этот вопрос содержится в словах Раши «и смотрителей назначил я над вами “по коленам вашим”». Если бы функции смотрителей сводились к приведению в исполнение приговоров судей, правильно было бы сказать «назначил я для судей» и т. п. Судьи. А при них – их судебные исполнители. Но нет, Раши говорит о смотрителях «над вами». Отдельная, дополнительная машина подавления. Та (судебная) – судит, выносит приговоры. Эта – заботится о том, чтобы решения той проводились в жизнь.

Теперь становится понятным, почему мы нигде не находим упоминаний о смотрителях, назначенных во времена Моше. Дело в том, что во времена Моше некого было заставлять слушаться судей. Их и так все слушались (как в анархистских утопиях о росте сознательности граждан по мере их раскрепощения, только наоборот). А зачем зря тратить казенные деньги и создавать должности в которых нет нужды?

Однако времена меняются и мы меняемся еще быстрее (и хоть бы раз – к лучшему). Поэтому заповедь о смотрителях была дана. На случай естественного развития ситуации. (Правда мы видим, что в эпоху судей о смотрителях не слышно, хотя нужда в них совершено очевидна. Почему? Потому что народ разбаловался в своем анархистском мирке. Пришлось крепко отгрести со всех сторон, принять на себя царскую власть, и уже цари быстренько сформировали карательную систему всем на зависть. Так опыт человечества раз и навсегда доказал: анархия – мать не порядка, а тирании. Зато евреи – единственный народ, несколько веков просуществовавший на своей земле без централизованной власти. И если бы не дурные соседи…)

В Талмуде (Санѓедин, 7б) в пояснение слов Торы: «Вот законоположения, которые положишь перед ними», – задается вопрос: «»Положишь»? Не «обучишь»?». И отвечает Талмуд на свой вопрос так: речь идет о судейском инвентаре. Который включал в себя (в случае с равом Гуной в частности) палку, плетку, шофар (для провозглашения отлучений) и сандаль (для проведения обряда отказа от исполнения обязанности вступления в левиратный брак). А затем приводится стих «И повелел я вашим судьям в ту пору» и его толкование рабби Йохананом: «Пусть палка и плеть будут у тебя под рукой». И Раши поясняет там: «Чтобы наводить на общественность Б-гобоязненность (страх перед Небесами).

Спрашивается: почему рабби Йоханан упоминает только палку и плеть. А шофар и сандаль – нет. Про сандаль понятно. Сандаль – из другой оперы. Не карательной. Даже наоборот. Но шофар-то? Орудие отлучения! Чем же пугать, если не им? Или мы боли от порки боимся больше общественной обструкции?!

А дело в том, что описывая практику рава Гуны и т. п., Талмуд говорит о необходимом суду исполнении своих обязанностей: плети – пороть подлежащих порке по закону Торы, палка – лупить нарушившего предписание мудрецов. Шофар – провозглашать отлучения. Сандаль – для халицы.

А рабби Йоханан толкует об околосудебных функциях смотрителей. Им нужны только плети и палки. Чтоб от одного их вида возникал страх перед законом и его толстыми руками. Дурные мысли в голову не лезли. А из нее наоборот вылезали. А шофар смотрителю – как козе баян. Чисто для красоты, если только.

По поводу судей и смотрителей есть известный вопрос: почему все кодификаторы заповедей, как сговорившись, сводят назначение судей и смотрителей в одну заповедь? Даже тфилины (на руку и на голову) разведены на две отдельные, а эти – объединены.

Судя по всему, это объясняется тем, что заповедь касается только тех смотрителей, обязанности которых ограничиваются обеспечением исполнения приговоров суда. Что делает их нерасторжимой (и не заслушивающей отдельной заповеди) частью судебной системы, необходимость в которой возникает лишь постольку-поскольку.

А те смотрители, которые для поддержания правопорядка, это вовсе не заповедь. А печальная необходимость. И на протяжение почти всей своей истории лично евреи прекрасно обходились без них. Пока не наступила свобода и т. д. Спасибо Наполеону за наше счастливое детство, как говорится.

В духовном плане «судьи» символизируют знание (познание) нами законов Торы. И это знание подсказывает нам, как поступать в той или иной практической ситуации – «выносит приговор». А то, что заставляет нас поступать в соответствии с предписаниями Торы: мысли, чувства, желания – это уже «смотрители».

Но, как мы выяснили, судьи и смотрители – это части единой системы. Изучение Торы без последующего исполнения ее предписаний – деньги на ветер. Человек должен быть разумно строг к себе. И, если нужно, метафорическими плетью и палкой заставлять следовать тому, к чему его призывает голос разума: закону Торы.

Вот-вот придет Машиах, и сбудется то, о чем мы просим в каждой молитве: наши судьи вернут себе прежнее положение. Это означает, что нам не потребуются смотрители, чтобы принуждать к исполнению Торы и ее заповедей. Все будет по любви. И наступит наконец анархия. Правда, комбинированная с монархией (Машиах-то – царь!). Но когда и кому это мешало?

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, «Ликутей сихот» т. 34, стр. 98-105.)

Источник: ru.chabad.org