Рассказывают, что святые братья р. Зуся и р. Элимелех, изначально, рассматривали свое бродяжничество не как самоцель, а как способ подготовить р.Элимелеха к визиту в Мезрич, к великому Магиду.
Честно говоря, у р.Элимелеха были серьезные сомнения относительно необходимости в непосредственном контакте с Магидом. Поэтому он всячески пытался отсрочить его. А р.Зуся, до поры до времени, делал вид, что этого не замечает.
Время же шло себе как шло. Хотя, конкретно, год — стоял. И был это 1765-ый (5525-ый на наши деньги) год. Дорога вела все дальше. И в какой-то момент братья обнаружили себя в центре Польщи (85 км от Варшавы), на окраине города Желехува.
Вечерело. На самом деле уже давно ночнело. Просто, в русском вечерение есть, а ни дневнения, ни утрения, ни ночнения нет. Очень богатый язык, говорят.
И вот, ночь. Совершенно неурочный час. Окраина незнакомого города. Куда идти? Только туда, где окна освещены. Иначе, в лучшем случае проигнорируют. А в худшем могут и не проигнорировать. У святых братьев за месяцы скитаний накопился некоторый отрицательный опыт в этой сфере.
Начали высматривать свет в оконце. И долгое время ничего не находили. Складывалось впечатление, что в Желехуве живут одни петухи. В смысле, жаворонки.
Но кто ищет, тот всегда найдет. Может не то, и не там, и не тогда, но найдет. А святые братья там и тогда нашли то: освещенное окно. Да ещё и сразу в еврейском районе. Как заказывали.
Постучались.
Открыл довольно молодой (лет двадцати пяти, о ту пору) человек, исключительно приятной наружности и еще более исключительной обходительности. Не раздумывая, пригласил в дом. И принялся обхаживать по всем законам еврейского гостеприимства и сверх того.
Слово за слово, выяснилось, что молодой человек — недавно принятый на службу в общине новый местный раввин (забегая вперед, можно сказать, что раввинствовать в Желехуве ему предстояло ещё целых десять лет).
Р. Элимелех поразился тому, что такой юнец, совсем без выслуги лет, получил место раввина в такой серьезной общине. Успев, к тому же, по его собственным словам, до этого пораввинствовать ещё пять лет в другой общине, немногим менее серьезной.
Своим изумлением он поделился с братом:
— Интересно, какого же это масштаба должен быть гаон, чтобы вот так взлететь без разбега?
— Мне интереснее другое, — рассеяно признался р.Зуся, — что это за человек, у которого пророк Элиягу, который со всеми разговаривает на ходу, столько у него дел, ежевечерне чай пьет?
— Сейчас проверим. — пообещал р.Элимелех.
У евреев одно мерило — ученость (не путать, упаси Б-г, с начитанностью, эрудированностью, подкованностью или осведомленностью). И р.Элимелех решил прощупать штыком, на глазах становящегося все более загадочным в своей простоте гостеприимного хозяина, с этой стороны.
— От чего, — спрашивает, — мы Вас отвлекли? Что изучаете в столь поздний час?
— Да вот, пытаюсь разобраться в том, что Аризаль говорит о каббалистических подтекстах в серии благословений, читаемых по завершении трапезы (кавонейс Аризаль на биркас ѓа-мозейн, говоря человеческим языком). Вижу тема Вам знакомая. Может, удостоите меня чести познакомиться с Вашим её видением?
Р. Элимелех решил, что момент подходящий, чтобы показать кто есть кто. И закатил совершенно фантастический, во всех отношениях, урок на заданную тему.
Желехувский раввин, слушая его, кивал чуть ли не на каждое слово. Но как только р.Элимелех наконец закончил, тут же предложил:
— А если так?
И выдал свой вариант. Который, если честно, был лучше предложенного р.Элимелехом только в одном отношении. Ну, в двух. Во-первых, короче. А, во-вторых, в построениях р.Элимелеха святость явственно проглядывала, а тут, прям, пёрла. Другого слова не подберешь.
Р. Элимелех был откровенно ошеломлен.
А вот р. Зуся воспринял произошедшее спокойно. Он, практически с первых слов понял, откуда дровишки, и для него все сразу встало на свои места. Осталось довыяснить только кое-какие технические подробности.
— Я так понимаю у Вас для нас какое-то сообщение? — поинтересовался он — Ради получения которого мы сюда и попали?
— Ничего, чего бы Вы не знали, р.Зуся, — мягко ответил хозяин дома, — Вас заждались в Мезриче. И, разумеется, Вас, р.Элимелех.
— Оказывается, мы знакомы?
— Заочно.
— По Мезричу?
— Больше даже по Синяве. Я — ученик вашего старого знакомца, — Так, раз уж Вы нас знаете, может и сами, наконец, представитесь?
— Леви-Ицхок, сын р. Меира, главы раввинского суда в Замосце.
— Получается, р.Леви-Ицхок из Замосца?
— Получается, Леви-Ицхок из Желехува. Пока что. А там посмотрим. Как говорится, раввинство до Бердичева доведет.
И они пошли полуночничать (тикун хацейс молиться).
А Альтер Ребе в это время был уже в Мезриче.
