Поделиться

Такая корова нужна самому

Это уже давно стало классикой жанра: если неделя главы Хукат, то разговор непременно о заповеди про красную телицу. Дело в том, что название раздела – «говорящее». И говорит оно о красной телице.

С точки зрения… Нет, не «постижимости», конечно, о какой постижимости высшей воли вообще может идти речь? С точки зрения приемлемости нашим сознанием, скажем так, заповеди делятся на три категории: хуким, мишпатим и эдут. Можно попробовать перевести, но это, по большому счету, бессмысленное занятие, поскольку русские «аналоги» на самом деле ничего не отражают, ничему не соответствуют и скорее запутают, чем помогут разобраться (уж больно разные цивилизации, разные мировоззрения, разные представления, разное мышления). Поэтому и проще, и полезнее объяснить значение, а дальше пользоваться оригинальными терминами.

Итак, «мишпатим» – это заповеди Торы, до которых, как нам кажется, мы бы сами додумались. Может косметически что-то было бы иначе. Скорее всего. Но по сути – мы бы до этого и сами додумались: не убивать, не покушаться на чужую собственность, почитать родителей. Не жрать летучих мышей. Всякое такое. То, исполнение чего люди, крайне смутно представляющие себе, что именно было вырублено на скрижалях, любят приписывать себе: «Может я и не все заповеди исполняю, но главные десять заповедей – строго: не краду, не убиваю». А еще он умеет считать до десяти. Но умением этим почему-то не желает пользоваться…

«Эдут» – это заповеди, до которых сам бы человек, положим, не додумался, но, будучи заповеданными, они не вызывают у него вопросов. Кажутся логичными в рамках предписываемого нам Всевышним. Классические примеры таких заповедей – заповеди-напоминалки (что отражено и в названии: «эдут» – это, если дословно, «свидетельство»): маца в Песах в память об Исходе, сукка в Суккот в память об облаках славы, обрезание на восьмой день – в память о Завете, мезуза на входе.

И наконец, «хуким» – заповеди, которые никакого доступного нашему разумению объяснения не имеют, сколько ни притягивай за уши, что добросовестно пытались делать мастера средневековой апологетики (см., например, книгу «Хинух»). Такие, как запрет смешивать шерсть и лен или запрет вынимать шесты из колец ковчега (знаете о такой заповеди?). И наконец, классика классик – вышеупомянутая заповедь о красной телице.

(Альтер Ребе объясняет в «Ликутей Тора», что «хуким» («хок», условно – «закон») связано с «хакика» – резьба по камню, гравировка. Связь в том, что гравировка – единственный способ нанесения текстов и изображений, при котором нанесенное является единым целым с носителем. Так и заповеди из категории «хуким» остаются единым целым с порождающей их Б-жьей волей. В отличие от «мишпатим» и «эдут», в которые в той или иной мере примешивается элемент облаченности в мудрость – Высшую и нашу, человеческую.)

Конечно, нужно учитывать, что деление это в большинстве случаев условное. Время от времени заповеди кочуют из одной категории в другую. Понятно, что по мере того, как «авраамическая» цивилизация меняется под влиянием Торы, все больше вещей кажутся нам «понятными», «естественными», напрашивающимися и даже само собой разумеющимися. И соответственно, все меньше – абсолютно непостижимыми и невообразимыми. Нормальная такая эволюция представлений и отношений.

Но заповедь о красной телице – это не просто классическая заповедь из категории «хуким». Это хуким из хуким. Такое впечатление, что ее специально дали нам, чтобы была хотя бы одна заповедь, к которой с какого бока ни заходи – ничего не поймешь. Не удивительно, что даже мудрейший из мудрых, царь Шломо, ничего в ней не понял. И не постеснялся в этом признаться, потому что невозможность постичь принципиально непостижимое – вообще не показатель мудрости, как не имеющее к оной никакого отношения.

Кстати, и Моше в красной телице ничего не понял. А то, что сказано, что ему была открыта идея этой заповеди, так это не о том, что он до чего-то дошел в понимании, пусть даже милостью Небес, а не своим умом. Нет там места для понимания. Но Моше удостоился того, что ему было дано надсознательно соприкоснуться (на уровне сущности души) с сутью Б-жественной воли. Если можно так сказать. И в этом смысле для него все стало с красной телицей по местам.

Именно абсолютная непостижимость делает заповедь о красной телице воплощением и обобщенным выражением высшего аспекта всей Торы (как сказано: «Вот закон («хука») Торы, которую заповедал Господь: …чтобы взяли тебе телицу красную…»). Дело в том, что, если подумать (и тем более – если почитать), становится очевидным, что по сути все заповеди, независимо от места в классификации, являются «хуким». В том смысле, что все они являются выражением по определению непостижимой высшей воли.

А то, что они облачаются в форму, придающую им видимость постижимости – это чисто для того, чтобы нам было легче мотивироваться. (Часто приходится слышать болтовню про «мне для того, чтобы что-то соблюдать, нужно понимать зачем я это делаю». Сильно они «понимают» как действуют лекарства, которые они глотают горстями или что происходит в компе, когда они нажимают кнопки, следуя подсказкам разработчиков Билла Гейтса.) Потому что иллюзия (именно иллюзия) «понимания» действительно, зачастую подталкивает человека на некую активность. Этим, к слову, активнее всех пользуются пропагандисты, рекламщики и прочие профессиональные разводилы. А наименее активно – раввины и серьезные ученые. Результаты – соответствующие. А в случае с хуким (и особенно, с красной телицей) мотивацию дает ровно противоположное – достигаемая благодаря их исполнению причастность к самой сути Б-жественного (выраженной в высшей воле). И как реакция – пробуждение сущностных уровней души человека, побуждающих его на самоотверженное и самоотреченное служение.

Два самых смущающих нашу понималку момента заповеди о красной телице, это, во-первых, то, что она (ее пепел) очищает нечистых, но делает нечистыми чистых, а, во-вторых, то, что заповедь, исполнение которой открывает врата стана для тех, кто был удален из него, исполняется… правильно, за пределами стана.

И очевидно, что если верно вышесказанное, то получается, что именно эти моменты становятся триггерами побуждения души к служению на уровне проявления сущностного начала. И что именно в них проявляются некоторые фундаментальные аспекты Торы и предписываемого ею служения. И наконец, что выход на этот сущностной уровень служения происходит благодаря связи с Моше (и его преемниками во всех поколениях) – того единственного, кто удостоился «прочувствовать» суть заповеди о красной телице. Именно поэтому о красной телице сказано, что ее нужно взять «к тебе», т. е. к Моше. И как комментирует Раши (Бемидбар, 19:3): «Ее (красную телицу) всегда будут связывать с твоим именем, говоря: «Это телица, которую Моше приготовил в пустыне». И как подчеркивают все источники до «Мишне Тора» включительно, для практического очищения коэнов во все времена использовались (и будут использоваться впредь) миксы, непременно включавшие в себя пепел той самой, упоминаемой в Пятикнижии телицы имени Моше.

Это все – то, что подсказывает формальная логика. Но как оно (предположительно) работает?

В мидрашах (в частности в Бемидбар Раба, 19:4) упоминается, что, когда Моше услышал от Всевышнего о нечистоте мертвеца, ему буквально стало нехорошо, ибо он не смог представить, чем это можно очистить. Ведь смерть символизирует полный и бесповоротный разрыв со святостью как с источником жизненности. Потому-то труп человека – «отец отцов ритуальной нечистоты». Остальные виды нечистоты – это такие, ослабленные, почти прививочные дозы. А трупная нечистота выглядела безнадежным вариантом.

До упоминания красной телицы. Ибо, как выяснилось, исполнение заповеди красной телицы привлекает в наш мир тринадцать аспектов Б-жественного милосердия, духовная природа которых выше всех ограничений Творения и позволяет эти (и любые другие) ограничения игнорировать и устранять любые изъяны. Как сказано, умер-шмумер, главное, чтоб был здоров.

Из этого становится понятным (насколько уж могут быть понятными подобные материи), почему заповедь о красной телице официально самой Торой именуется хукой: с точки зрения постижимого, доступного (хотя бы теоретически) нашему пониманию, очищение от нечистоты трупа невозможно. Пока мы не подставляем в уравнение всесильного Творца. По определению не ограниченного ничем вообще. Как говорится, от слова «совсем». Тогда-то все и срабатывает. Получается, непостижимость – это не характеристика хуким, а примета. А характеристика – вышеупомянутое сущностное Б-жественное происхождение, не замутненное трансформацией, интегрирующей эдут и мишпатим в творение и делающей их усвояемыми за счет огрубления и принижения духовной природы. За все приходится платить свою цену.

И именно поэтому заповедь о красной телице исполняется вне стана – чтобы подчеркнуть, что она оказывает воздействие (в первую очередь) за пределами границ святости, на самом дне нечистоты, там, где царит смерть и полный разрыв связи с Б-жественным источником всякого подлинного существования. (И разумеется, это дно символизирует не прекрасный и элегантный черный цвет, а исключительно красный!)

Разумеется, чтобы подняться на уровень, позволяющий осуществление подобного ничем не ограниченного служения, от еврея требуется безграничная же самоотверженность. Вплоть до готовности неизбежно самому стать нечистым (т. е. отлученным, пусть и временно, от самой возможности служения) ради того, чтобы другой еврей мог очиститься.

Самопожертвование – это не что-то, к чему приходят путем логических умозаключений и тщательных прикидок. Тут нужен порыв. Рефлекторная (надсознательная) реакция. Иначе что получится? Как только мы привносим в служение «свое» – мысли, эмоции, даже желания – как было объяснено выше, мы сразу опускаем все на уровень нашего мира, с его ограничениями и стоперами. Непосредственная связь с сущностью Б-жественного утрачивается.

(Отдельный ключевой момент заключается в том, что для того, чтобы самопожертвование осталось самопожертвованием, нельзя дать себе сделать расчет на воздаяние Свыше. Оно, несомненно, будет. Но в тот момент, когда мы об этом подумаем и возьмем в расчет – кончено дело.)

В тот момент, когда исполнение заповеди о красной телице перестало бы быть хукой, это бы уже не была заповедь о красной телице. Поэтому Всевышний сделал эту заповедь такой хукистой, что даже Моше эту хукистость преодолеть не смог. И благодаря этому сущностный уровень его души соприкоснулся с сущностным уровнем Б-жественного.

Итого. Раз: в заслугу того, что еврей покидает стан святости ради того, чтобы оказать услугу в материальном или духовном плане другому еврею, он удостаивается раскрытия сущностного уровня души. Два: важнейший и фундаментальнейший принцип Торы (то, что называется «весь иудаизм на одной ноге») – это безраздельная любовь ко всем евреям (любимым сынам и дочерям Всевышнего), которая должна выражаться в готовности пожертвовать ради них не только телом, но и душой. Три: силы на самопожертвование, упомянутое в первых двух пунктах получают от Моше, главы поколения и носителя сущностного уровня души всего поколения.

На первый взгляд, все это выглядит… Как бы помягче выразиться? Немного противоречащим тому, что иудаизм, хоть и предписывает самоотверженно заботиться о других евреях, вместе с тем запрещает (!) забывать о себе. Поэтому ограничения на объем пожертвований (так, чтобы самому не пойти по миру), запрет, в большинстве ситуаций, идти на верную смерть ради других и т. д. и т. п. И само собой, у нас самих есть духовные потребности, об удовлетворении которых должны заботиться именно мы, а не кто-то еще. Не то чтобы кому-то еще это было запрещено, но наша ответственность перед самими собой, безусловно, и выше и строже.

На первый взгляд, не стыкуется! Если мы в ответе в первую очередь за себя, то как же мы можем быть обязаны жертвовать своим духовным благополучием ради других?! Да еще это возводится в ранг безоговорочного и преимущественного принципа служения!

Ответ мы получаем из деталей исполнения заповеди о красной телице. А именно – той самой, первой телицы, превращенной в пепел самим Моше. Одна треть ее пепла пошла на очищение ставших нечистыми нечистотой трупа (во всех релевантных поколениях). Вторая – на очищение коэнов, занимавшихся очищением технически (и из-за этого осквернившихся). А третью отложили про запас (см. тр. Пара, Тосефта, в конце гл. 3). Что выглядит, на первый взгляд, очень странно: про какой такой запас? Мы же не ждем какого-то повального осквернения, наоборот: с приходом Машиаха ожидается тотальное очищение мира, как сказано в известном пророчестве (Зхарья, 13:2): «И дух нечистоты удалю из страны».

Может для этого и понадобится «запас»? Не исключено. Но до тех пор, по крайней мере в духовном плане, это означает (в частности) следующее: человек в погоне за благом других людей может забыть о себе. Что неизбежно приведет к его деградации, а это в свою очередь – к тому, что ему станет нечем помочь тем самым «другим», которым он себя принес с жертву. Печально и неоправданно расточительно. Поэтому необходим пепел красной телицы «про запас» – в качестве напоминания о том, что увлекшись мы сами можем стать нечистыми нечистотой трупа. И нам самим, не приведи Г-сподь, понадобится очищение. А для него – пепел красной телицы.

Теперь выводы.Когда мы видим еврея, в котором, на первый взгляд, все еврейское умерло (еще во времена юности его дедушки) и отвалилось, как духовный «труп», не дай Б-г, то нужно сказать себе: Моше (нашего поколения) дает нам силы вернуть к еврейской жизни, духовно откачать любого, кто еще жив физически. Даже оскверненного трупной нечистотой.

Но тут может попробовать вмешаться дурное начало и возразить: ок, может силы у тебя и есть, но есть ли обязанность рисковать оскверниться, ради очищения других? Ведь сказано в Талмуде (Шаббат, 4а), что «не говорят человеку: «Согреши слегка, чтобы спасти от греха ближнего твоего». Ответ: мало того, что есть такая обязанность, она – хука, сердцевина всего служения, предписанного Торой, непостижимая суть всех заповедей. И пока нет в служении элемента самоотверженности ради блага другого еврея, этому служению будет безнадежно не хватать полноты и совершенства.

Еще одна возможная ошибка – мысль, что силы на самоотверженность и надсознательность служения можно изыскать в глубинах собственной души. Без пепла телицы Моше не обойтись – чтобы, не дай Б-г, не забыть, что силы на преодоление себя и границ реальности нам дает Моше.

И наконец, последняя из возможных ошибок: забыть о себе. На этот самый случай у нас есть неприкосновенный запас (целая треть!) пепла красной телицы.

Вот-вот должен прийти Машиах. Начнется история с восстановлением Храма и возобновлением храмовой службы (относительно задолго до того, как дух нечистоты будет окончательно утилизирован). Вот тогда-то и будут извлечены из запасников все запасы пепла первых девяти телиц и заповедь будет исполнена от начала до конца еще один раз – десятый и последний. Наверняка будет прямая трансляция в зуме. Или с помощью иных, еще более продвинутых технологий. С Б-жьей помощью.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, «Ликутей сихот» т. 4, стр. 38-42.)

Источник: ru.chabad.org

Подпишитесь на нашу email рассылку!

© 2024 Vaikra.com