Жила-была в давние времена девушка молодая да красивая. Звали ее в семье Аллушкой, а в школе Аллой. Росла она девочкой необычной. Все ее подружки бывало в прятки играют, а она за книжкой сидит. Стали девочки подрастать, в парней влюбляться, а у Аллы все мысли серьезные, о науках да о пользе человеческой.

Была у Аллушки мама, самая обычная, как у всех, заботливая да занятая, и папа, тоже самый обыкновенный, работал, газету читал да футбол по телевизору смотрел. А еще была у нее родственница, не родственница, то ли подруга мамина, то ли седьмая вода на киселе папина, да только привыкла Аллушка, что тетушка Рада всегда рядом. То к маме придет пошептаться, то с папой поговорить. Пьяницей ее не назовешь, вроде и не пила она вовсе, но приходя в гости, всегда с собой бутылочку вина приносила. Аллушка видела, мама себя от этого неловко чувствует, да и папа глаза прячет, но тетушка Рада обычая своего не меняла. Так в детской Аллушкиной памяти и осталось, пришла тетушка Рада, вина с собой принесла, мама с папой от этого виноватыми чувствуют, но ни слова тетушке не скажут.

Как Аллушке за 7 лет перевалило, стала тетушка Рада и с ней заговаривать.

– Ну что, Аллушка, чего бы тебе хотелось больше всего на свете?
– Ох, мне бы пятерку по математике! – отвечает первоклассница.
– Ну ладно, усмехается Рада, – будет тебе пятерка.

И правда, на следующий день получает Аллушка пятерку по математике. Хотела при встрече тетушке спасибо сказать, да не вышло, ногу сломала на горке, полвесны в больнице пролежала. Когда домой вернулась, только по непочатым бутылкам вина поняла, что наведывалась без нее тетушка Рада к родителям.

Летом снова Рада пожаловала.

– Добрый день, Аллушка. А чего тебе сегодня хочется?
– В лагерь хочу поехать, а у мамы денег нет, – взгрустнула Алла.
– Хорошо, будет тебе лагерь.

Протянула она маме бутылку, мама зарделась, бутылку в шкаф убирает, а из шкафа кольцо достает:

– Рада, ты не знаешь, кому бы мне кольцо продать. Как раз на путевку дочке в лагерь хватило бы.

В лагере Аллушке тяжело пришлось. Девочки собрались в отряде не добрые, не приняли серьезную девочку в свою компанию. Но зато природа там была прекрасная, можно было сбегать от обидчиц в лес, и мечтать там до вечера.

Так и жила наша девочка, превращалась в девушку. А тетушка Рада всегда где-то рядом была.

Исполнилось Аллушке 20. Все ее подруги уже о замужестве думали, свадебные платья подбирали, а у нашей красавицы все серьезные мысли в голове. Кажется ей, что должна она что-то важное в жизни сделать. А что, не знает. Вот как-то к вечеру, сидела она над книгой, думала о своем, вдруг дверь открылась и Рада вошла. Как всегда без стука и с бутылкой вина.

– Добрый вечер, тетушка, а мамы с папой дома нету.
– Не страшно, я сегодня к тебе. Вот, возьми-ка бутылку, только не в родительский шкаф ставь, а к себе в комнатку.

Удивилась Аллушка, но взяла бутылку. На вид-то обычная поллитровка, а тяжелая, словно бочка. Подняла Алла бутылку к глазам, а на ней странно написано, будто с ошибкой: “Вина”. “Не по-русски наверно”, – подумала девушка, и послушно отнесла бутылку к себе в комнату.

– О чем задумчивая такая, Аллушка? – спрашивает тетушка Рада. – Или забота у тебя? Хочется чего-то?
– Хочется мне, тетушка, жизнь прожить не зря…
– Вот какие мысли у тебя в голове не девичьи, – усмехнулась Рада. – Ну хорошо. Не зря так не зря. А чем заплатишь старой тетке за заботу?
– А что нужно? Что у меня есть, я все отдам! – Горячо проговорила Аллушка. Она и вправду все готова была отдать за не зряшную жизнь.

– Все не надо, да и нет у тебя пока ничего, что мне нужно.
– Что же делать? – сникла девушка.
– Придет к тебе скоро мужчина. Ни хороший, ни плохой, а лучше других. Он тебе что-то предложит, так ты соглашайся, не отказывайся. А через год он тебе сделает подарок, вот его мне и отдашь.
– А жизнь? Жизнь не даром пройдет?
– Это уж не беспокойся, у тетушки Рады брака не бывает. Ты, главное, подарок мне отдать не забудь. Не для тебя он. Для меня. Не забудь. То что тебе через год подарят – это для меня. Обещаешь?
– Обещаю, тетушка! Мне для тебя ничего не жалко.

Захохотала Рада молодым голосом, аж разрумянилась, совсем красавицей Аллушке показалась, и пошла по своим делам дальше.

Прошло немного времени, познакомилась Алла с молодым человеком. Заметно было, что он внимание девушке оказывает. А она не то чтобы чувствовала к нему что, но как-то привыкла. Он вроде и не плохой, хотя и хорошего в нем не заметно. Но уж если с другими ребятами сравнивать, то вроде и лучше других. Позвал он Аллушку замуж, она и не отказалась.

Началась семейная жизнь. Про разговор с тетушкой Радой Аллушка и забыла вовсе. Домашние дела да работа, мама часто болела, папу с работы уволили. Родители сильно сдавать стали. Как не придет дочка в их дом, все вздыхают тяжко, да полные бутылки в шкафу переставляют. А бутылки все одна на другую и на ту, что у Аллушки хранится, похожи. Тяжелые, мутные и написано на этикетке вязью “Вина”.

Через год родилась у молодых супругов дочка. Маленькая, хорошенькая, как куколка. Очень Аллушка ей радовалась. Наряжала в красивые платья, и гулять ее на розовой коляске вывозила.

Однажды гуляет счастливая мама с малышкой в парке, вдруг слышит радостный голос:
– Аллушка, сколько лет, сколько зим. Я смотрю, у тебя новости!

Оглянулась Алла, а за спиной тетушка Рада стоит. Вздрогнула она от неприятного чувства, но о разговоре не вспомнила, только стало ей тяжело на душе от вида знакомой вязи на этикетке бутылки, что тетушка ей радушно протягивала.

– Ой какая девочка, какая красавица, а как же нашу принцессу зовут?
– Дашенька…
– Дашенька, Дарья, Дара, Подарочек значит, – с хитрой улыбкой проворковала Рада.
– Подарочек? – в ужасе откликнулась Алла. Теперь она все вспомнила. События последнего года пронеслись в ее голове. Мужчина, ни плохой, ни хороший, да лучше других. Предложение, и… подарок через год… доченька, Дашенька… обещанный Раде подарок. – Что Вы, тетушка, неужели отнимете у меня мою Дашеньку?
– Зачем мне ее отнимать? – лицо тетушки стало неприятным, злым и хитрым. – На что мне такая обуза на старости лет. Нет уж, возись сама со своей Дарьей, а я рядом буду, не волнуйся, не оставлю девочку без внимания.

Аллушка вздохнула успокоено, улыбнулась и, положив в сумочку тяжелую бутылку, толкнула коляску к дому.

Дочка росла, Аллушка радовалась, все было привычно и спокойно. Тетушка Рада наведывалась не редко. Всегда после ее посещения исполнялось какое-то желание, а в шкафу прибавлялась бутылка со странной надписью на этикетке. Аллушка уже привыкла, что жизнь ее балует осторожно. Одно желание исполнит, с другой стороны ударит. Иногда ей казалось, что если бы не удивительная ворожба тетушки Рады, то радостей в ее жизни и вовсе не было бы.

Дашенька росла девочкой смышленной, ранней, тете Раде с ней разговаривать интересно, она с малых лет с девочкой подружилась. Стала Алла замечать, что дочка ждет добрую тетушку.

Только вот не на пользу малышке ее визиты были. Аллушка помнила из своего детства, как чудеса у тетки выпрашивала. А у Дарьюшки и чудес никаких не случалось. Была она девочкой болезненной, вечно ее жалко было, Аллушка ей и сладости покупала, и фруктами закармливала, и на курорты возила, ничто дочке на пользу не шло. Слабенькая была, все бывало приходится ее на руках таскать. В школу поступила, так Алла от нее многого не требовала. Хоть и умненькая девочка, да здоровье слабенькое, пропускает часто. Избаловала, конечно малышку, а куда денешься. такая уж у нее судьба.

Только и радости, что приход тетушки Рады. Вот при ней Дашенька расцветала, улыбалась, щебетала, подолгу в своей комнатке закрывалась секретничать. Так и выросла. Здоровья у нее с возрастом не прибавилось, стала она обидчивой и капризной, но ей, конечно, все прощалось — разве можно сердиться на бедную девочку? Лучшим другом ей была Рада. Она всегда за Дашу заступалась:

– Не ругай ее, Аллушка, она слабенькая. Лучше купи ей новое платье, пусть порадуется.

И Аллушка, раздвигая на полке батарею бутылок, чтобы найти место еще для одной, как всегда нераспечатанной, все с тем же странным названием “Вина”, думала, где добыть денег дочке на новое платье.

Как-то случилось в Аллиной жизни странное событие. Гуляла она в тот вечер по набережной, пыталась собраться с мыслями, как бедной своей доченьке помочь, и встретила женщину. Странную, шумливую, смешливую. Разговорились, представилась новая знакомая Волшебницей. Имя произнесла, да странное оно какое-то, нездешнее, так Алла его и не запомнила. Напросилась Волшебница к ней в гости. Алла обрадовалась. Давно к ней никто, кроме Рады, не заходил. Может, будет повод наконец открыть хоть одну бутылку вина, что она приносит все время.

Вошла Волшебница в дом и поморщилась.

– Ох, как тяжко у тебя тут дышится, как тесно и темно… Да у тебя же все полки и подоконники бутылками заставлены, откуда же свету быть. Это что еще такое?
– Вино. Есть у меня родственница, не родственница, так седьмая вода на киселе, странная старушка, тоже вроде тебя, волшебница. Так она нам эти бутылки все время дарит.
– Винооо? Ох не вино это, Аллушка. Прочитай-ка повнимательнее!

Посмотрела Алла на этикетку, и впервые за все годы, словно пелена с глаз упала. Не иностранная это вязь, а вполне по-русски написано “Вина”, и мелким шрифтом “хранить на сердце, вечно”.
– Это что же? – растерялась Аллушка – Что же мне с этим делать теперь?
– Избавляться! – весело заявила новая подруга, и безжалостно откупорила первую бутылку.

Вдруг стало Аллушке бесконечно горько, стыдно, неловко. И перед Радой, что позволила надругаться над ее подарком, и перед Волшебницей, что приходится ей заниматься делом неприятным, и перед мужем и дочкой за тесноту и темноту в доме, и пред соседями, и перед родителями, и даже перед классной руководительницей. Она даже заплакала. А Волшебница, не глядя на нее, содержимое бутылки в унитаз вылила и на ручку слива нажала. И стало сразу Аллушке легко и весело. Так бутылку за бутылкой, преодолевая тоску и чувство вины, словно выныривая из них всякий раз, когда очередная “Вина” оказывалась в канализации, Алла вместе с Волшебницей отправляли в далекое плавание по подземным рекам.

Когда последнюю бутылку выпивали, так развеселились, Аллочка не то чтобы годы скинула, а вроде бы и вовсе заново родилась. Смолоду такой легкости, такого веселья не чувствовала.

– А что же я теперь Раде скажу?
– Так и скажи, что в вине больше не нуждаешься, и больше подарков от нее ни за что не принимай!
– А зачем же она мне вину дарила? Она же добрая.
– А вот ты ее при встрече-то и спроси, да поинтересуйся заодно, как ее полное имя.
– А разве… – начала было Алла, но вдруг увидела, что в комнате она одна, Волшебницы уж и след простыл.

Тетушка Рада долго себя ждать не заставила, явилась в тот же день, к вечеру
– Что это, я смотрю, мне не рады здесь? Подарки мои выкинула, память обо мне из дома выводишь?
– Ты зачем мне вину подсовывала, тетушка? – с обидой спросила ее Аллушка.
– Как зачем, ты ж не одна, у тебя мать, отец, муж, дочка, если б не мои подарки, как бы я тебя заставила о них заботиться?
– А зачем заставлять, я ведь люблю их, я бы с радостью заботилась. С Радостью… Кстати, тетушка, а как твое полное имя? Разве не Радость?
– Нет. Эта воображала Радость свое имя ни за что сокращать бы не согласилась, – поджав губы, прошипела тетка.
– Так как же? Радетельница?
– Ну вот еще!!! Я – Страдание.
– Страдание… как же так? Зачем же ты людей обманываешь своим именем?
– Кто обманывает? Я? — возмутилась искренне Рада, – Разве я о вас не радею? Целыми днями, не покладая рук, вашими делами занята. И разве же я вам радости не приношу?
– Какая ж от тебя радость? Одни страдания!!!

– Разве? Вспомни, как ты, благодаря мне пятерку по математике получила!
– Но я же потом ногу сломала!
– И что? Два месяца в школу не ходила, мама тебе сколько сладостей купила и сидела с тобой, книжки тебе читала. Или не радость?
– Так вот что ты делаешь? А Дашенька? Какие “радости” ты ей даешь за ее болезни, грусть, отсутствие друзей и интересов?

– Дашенька? – Страдание округлила удивленно глаза. – Она же моя любимица! С нею я больше всего вожусь. Думаю, не взять ли ее в ученицы, дело ей оставлю. Способная девочка. Не свистушка легкомысленная, как ты была. Тебе что, все удовольствия да радости подавай. Бывало получишь свое, так тебе и наплевать, что потом-то беда придет. А Дарьюшка моя быстро смекнула, что радость та и не нужна совсем. Она болеет, с ней все нянчатся, друзей нет, так мама, жалеючи, игрушек накупит, не интересуется ничем, ты с ней больше времени проводишь, чтоб не скучала. Весь мир вокруг ее одной крутится, это ли не счастье?

– Ах ты… А ну-ка, уходи из моего дома! И больше не возвращайся! И к Даше я тебя не подпущу больше.
– Ох, не воевала б ты, Аллушка! Не забудь, моя она, Дара, подарочек мой обещанный!

Выгнала Алла тетку, а на душе горько. Страшно ей, вдруг сможет старая навредить дочке.

Вечером вернулась Даша со школы, как всегда недовольная. Учительница к доске вызвала, не тот параграф спросила. Девчонки хвалились, кто куда на каникулы едет, а ей рассказать нечего. У Никиты телефон новый, самой последней модели, а она со старым ходит.

Но на удивление, Алла не почувствовала себя виноватой, поняла, что девочка радоваться не умеет, и что бы мать ей не купила, ничего ее не обрадует. Совсем по-другому чебя почувствовала, видно, волшебная уборка помогла.

– А ты не расстраивайся, Дашенька. Вот мы с тобой на лето к моей подруге в деревню поедем. Молочко парное будем пить, в речке купаться!

Даша от возмущения не ответила даже, фыркнула, плечом повела и в своей комнате закрылась.

А на следующий день беда грянула. Не дождалась Алла дочку со школы домой. В школу звонила, подружек спрашивала, по больницам бегала, как сквозь землю дочка провалилась. Поняла Алла, что не обошлось тут без Рады. Набрала ее телефон, а сама не знает, чего ей больше хочется, чтобы дочка нашлась, или узнать, что не у тетки она.

– Алло, – зазвучал в трубке Дашин голосок, – вам кого?
– Это я, доченька, – теряя силы, прохрипела Алла.- Ты когда домой придешь?
– Никогда! Я с тетушкой Радой останусь. Она мне все рассказала! Ты меня специально для нее родила. Я так и думала, что ты меня не любишь! А Рада меня понимает. Я теперь у нее всегда жить буду, – и трубку бросила.

Заметалась Алла, заплакала, что делать не знает. В милицию звонить? Да девочка-то уже большая, ушла по своей воле… Мужу сообщать? Запаникует, глупостей наделает… Раньше бы к Раде за помощью бросилась, а теперь, кто с ней справиться поможет? Кто против нее силу имеет? Ох… Волшебница! Да как же найти-то ее теперь?

Бросилась Алла к двери, решила на ту набережную бежать, где с удивительной женщиной познакомилась, да прямо в дверях с ней и столкнулась.

– Стой, сумасшедшая, – весело зажурчал ее голос – не надо никуда бежать, ничего не горит!
– Как же не горит? Как не горит? Дашу мою Рада к себе забрала.
– Насильно ли забрала? – Волшебница спрашивает.
– Нет… не насильно, сама она к ней пошла… Для нее, говорит рожала.
– А ты разве дочь для Страдания родила?
– Ну вот видишь, получается да…

– А вот и нет, Аллушка. Двадцать лет назад у тебя обещание обманом вытянули. Нет у него никакой силы, кроме твоей веры. А дочь ты свою рожала на радость и на счастье. Только вот она сама, собственным своим решением Страдание выбрала. И не можешь ты на ее выбор никак повлиять!

– Совсем никак? – ужаснулась Алла и залилась горькими слезами.
– Почти… Есть один способ…
– Какой? Научи, помоги, я на все пойду, кровь свою по капле дочери отдам, только бы спасти ее от Страдания.
– Не надо кровь по капле, – засмеялась волшебница и взмахнула рукой.

И увидела вдруг Алла, что тянутся от ее сердца тоненькие трубочки, золотистые с переливом. И хоть другого конца их не видно, да только знает Алла, каким-то тайным знанием, что одна ее с мужем соединяет, вторая с мамой, третья с дочкой. К каждому близкому человеку тянется трубочка от ее сердца.

– Видишь? Все что в твоем сердце происходит, твоим близким передается. Стань счастливой, и у Дашеньки в сердце счастья прибавится, может, не захочет она со Страданием жить, а может, тетка и сама от нее сбежит.
– Да как же я могу счастливой быть, когда дочь моя родная Страдает?
– Захочешь ее спасти, сможешь! – ответила Волшебница и исчезла.

А Алла начала счастью учиться! Нелегким это оказалось делом. Мало было у нее поводов для счастья. Мужа она и в молодости не любила, а теперь и вовсе стали они чужими. Дочь от нее сбежала, да правду сказать, и раньше радости от нее мало было. Мама от бутылок с виной избавляться отказалась, так что к ней и домой зайти было невозможно, темно да тягостно. Подруг у Аллы не было, она все время работе да дочери посвящала, дружить-то некогда. Хобби за всю жизнь не обзавелась, работа была хорошая, но скучная.

Тяжело жизнь менять, а что делать, нужно дочь выручать. Да и не только дочь…. С тех пор, как начала Аллушка задумываться о счастье, совсем невмоготу стало. Так ясно поняла, что счастья – то она никогда и не видела.

Стала она прислушиваться, о чем другие женщины говорят. Те, что счастливыми выглядят, у которых глаза горят. А они все об одном. О Любви. И вспомнился вдруг Аллушке мальчик из соседней школы. Как же нравился он ей в 8-ом классе. Да и она ему, кажется, не безразлична была. Как то раз даже гуляли они вместе и многозначительно вздыхали на парковой скамейке. Показалось ей вдруг, что он-то и был ее истинной любовью. Ведь не забыла до сих пор. Да и раньше часто вспоминала, у одноклассниц о его судьбе спрашивала. И так ей вдруг захотелось снова стать влюбленной восьмиклассницей, что побежала она, дороги не разбирая, в тот парк, на ту самую скамейку.

И что же увидела там? Сидит на скамье мужчина. Зрелый, в костюме и в шляпе, но мальчика-восьмиклассика в нем еще узнать можно. Сидит, вдаль смотрит и вздыхает со смыслом.

– Здравствуй, Витя, – радостно выдохнула Алла.
– Ты пришла. А я все жду тебя с тех пор. Жаль вот только, что поздно пришло к нам счастье. Жизнь уж прожита. Не в наши годы новое начинать.

И стало от этих слов Аллушке совсем горько.
Повернулась она молча к скамейке спиной и пошла по парковой тропинке.

“Эх – думала она – похоже счастье не в памяти и не во встрече. Да где ж его искать-то?”.

Тут вспомнила она, что в молодости мечтала жизнь не зря прожить. И вот. Жизнь прожита, как Витя говорит, и вполне не зря. И дочь вырастила, и на работе не последний человек, и патенты ее людям помогают, а счастья нет.

Вот если бы Волшебницу встретить. Только подумала, в кармане телефон зазвонил: “Алло, Аллушка, вспоминала меня? Помощь нужна?”.

– Нужна, Волшебница. Не понимаю я, где счастье искать….. – “Везде”, — прозвучал ответ, и экран телефона потух.

Везде… Легко сказать. Где же это везде? Вот тропинка по парку вьется. Какое в ней счастье? Присмотрелась внимательнее, и видит: вокруг тропинки земля влажная, скользкая после дождя, а тропинка мелким гравием посыпана, вода через него проходит, а люди по сухому идут. А вдоль тропинки цветы красивые высажены. Голову подняла, Боже мой, красота-то какая! Деревья высокие, кронами в небо уходят, а небо после дождя голубое, умытое. Счастье-то какое.

Счастье-счастье, только не долгое. Вон по мягкому гравию пытается сдвинуть руками свою коляску молодой инвалид. Мальчишка совсем. Как же быть счастливой, когда столько горя вокруг? Бросилась она к парню, уперлась ногами в гравий, руками в коляску, общими усилиями вывезли ее на асфальт. Парнишка поблагодарил и покатил дальше, а Аллушка присела на скамеечке и стала в этом случае счастье искать. Во-первых, счастье, что у меня и у моих близких руки-ноги здоровые, во-вторых, счастье, что она рядом оказалась, помочь смогла. Удивилась она, что в чужом горе счастье нашла, да только отвлек ее от раздумий голос. Молодая, красивая, длинноногая девчонка бежала по парку и звала встревожено: “Павел, Паша”. А навстречу ей катит на своей коляске счастливый и влюбленный Аллушкин знакомый инвалид. И глядя на нежную встречу влюбленной пары, Алла снова испытала приступ острого счастья.

Тем временем стемнело. Алла заторопилась домой, привычно уже находя удовольствие в мысли, что иметь дом, куда ты спешишь вечером, это счастье, и, споткнулась на темной дорожке, упала, почувствовав острую боль в лодыжке. “Счастье, что телефон есть!” — подумала она, доставая аппарат из кармана. Темный безвинный экран с издевкой блеснул под фонарем. “Счастье, что упала в освещенном месте!” – упрямствовала Алла. И в это время погас фонарь. Свежий еще, не окрепший оптимизм начал слабеть.

Встать не получалось, упала она на левый бок, ударила локоть, похоже, сломала правую ногу. Чтобы подняться, нужно было облокотиться или на левую руку, или на правую ногу, а этого она как раз сделать не могла. Вдобавок, к ней вдруг подбежала огромная страшная собака. Алла сжалась, боясь закричать.

– Боцман, Боцман, что ты там нашел, — услышала она глубокий баритон. – не бойтесь, он не тронет. Что с Вами случилось? Вам нужна помощь?

Новый знакомый назвался Эдуардом. Он вызвал скорую, навещал в больнице, организовал такси для поездок в театр и помогал подниматься по высоким театральным лестницам с гипсом на ноге. А Аллушка каждый раз думала о том, что даже большая беда может оказаться счастьем, если ты это счастье в ней разглядеть готов.

Даша о маминой травме слышала, да видно слишком занята была, не нашла времени навестить.

Больше всего Аллушку муж удивил. Нельзя сказать, что он не заботился о ней, пока она в гипсе была. Нет, все что нужно, делал. Вот только всегда была она на уверена, что он без нее и шагу ступить не сможет. А он оказался вполне самостоятельным. И хобби у него нашлось. Пока Аллушка, смущаясь своим новым счастьем, проводила время с Эдуардом, муж пропадал часами в библиотеке, залпом заглатывая исторические книги.

Кажется, и к объявлению о разводе он отнесся с точки зрения всемирной истории, спокойно, как к событию мелкому и незначительному.

Одно только отравляло безмятежность Аллиного счастья. Дашенька продолжала жить с Радой и страдать. От болезней, от неудовлетворенных желаний, от зависти. А что ж ей было делать, если жила она в доме Страдания и верила, что для Страдания рождена.

Но Эдуард не позволял Алле вмешиваться в жизнь дочери. Убеждал, что она взрослая и свой выбор должна сама сделать. Как-то уехали они с новым мужем в отпуск к морю, а когда вернулись, нашли в почтовом ящике записку: ”Мама, позвони мне срочно”.

– Мама, – обрадовались Даша звонку. – Я снова дома. Я не могу больше жить с Радой. Я задыхаюсь среди ее бутылок с Виной. Она стала учить меня своим премудростям, но я совсем не хочу быть такой, как она. Она уже старая, а живет совсем одна, никого не любит и ее никто не любит. Я не хочу, чтобы люди страдали. Ты меня Дарьей назвала, Подарком. Хочу, чтобы жизнь моя подарком стала. Мне самой и другим. Только как же это сделать? Ведь столько горя вокруг, столько страдания…

– Ты уже главное сделала, Дашенька. Свой самостоятельный выбор. Теперь дело за малым осталось. Надо тебе счастье найти.
– Да где же оно, мама?
– Везде…, – произнесла Аллушка слово, с которого начались в ее жизни счастливые перемены.

Эпилог.

Годы прошли с тех пор. Аллушка с Эдуардом счастливы вместе. Пенсия пришлась к их счастливому двору. Путешествуют, по театрам, выставкам ходят. Когда время есть. А занять себя есть чем. Дашенька часто своих двойняшек приводит. Сама с наворожденной дочкой занята. Нелегко это, с тремя малышами диссертацию писать, но когда тебя окружает счастье, любое испытание в радость.

Самое большое счастье для Аллушки, что мама с папой в последние годы своей жизни успели свой выбор в пользу счастья сделать. Очень уж она боялась, что так и умрут они, окруженные бутылками тетушки Страдания. Но дождалась-таки маминого вопроса: ”Где же мне счастье искать, доченька?”.

А Рада уехала. В этом городе ей делать нечего стало. Кто раньше, кто позже, все счастье выбрали. И каждый его искать пошел. Где?