В недельной главе «Толдот» Раши говорит о том, что «Эсав был хитер в устах» (он обманывал своего отца, задавая ему умные вопросы). Нашу животную душу, ее плохое начало (ецер ора), наши мудрецы сравнивают с Эсавом. И она очень часто готовит нам ловушки именно в устах. Вот какой урок дал ребе из Пшисха своему ученику реб Симхе Буниму.
Однажды ребе из Пшисха, позвал своего ученика, ребе Симху-Бунима, и сказал ему отправляться в дорогу.
На все расспросы «куда» и «зачем» ребе Буним получил только один ответ:
— Дорога подскажет.
«Видимо, в моей духовной работе Учитель усмотрел какой-то недостаток? — размышлял он, возвращаясь домой. — И почему не назвал его прямо? Значит, я должен понять сам. Да, это верно, урок усваивается куда лучше, если ученик самостоятельно находит ответ».
Вместе с Симхой-Бунимом в дорогу отправились пятеро хасидов.
Ранним утром, сразу после миньяна ватикин, они отправились в дорогу. Каждые два часа останавливались на привал. Ребе Симха-Буним давал урок, и хасиды размышляли об услышанном во время следующего перехода.
К вечеру они добрались до постоялого двора. После целого дня ходьбы они очень устали и проголодались.
Хозяин сокрушенно развел руками:
— Молочное уже все съели. Остались только мясные блюда. Прикажете подать?
Хасиды переглянулись. Хозяин вызвал у них подозрения. Кто знает, как соблюдает хозяин заповеди и насколько можно на него полагаться в столь тонком и деликатном вопросе, как мясная пища?
— А скажи, пожалуйста, — спросил один из хасидов, — как звали шойхета (резника), зарезавшего корову?
— Как его звали? — почесал в затылке хозяин. — Вроде реб Берл. Сколько я себя помню, он режет скотину в нашей округе. Все у него режут: и раввин из соседнего городка, и арендаторы, и я.
— Понятно-о-о-о, — протянул хасид.
— А он тебе сказал, что это мясо кошерно? — задал вопрос второй хасид.
— Не просто кошерно, а сверхкошерно — глат-кошер! — воскликнул хозяин.
— А кто высаливал мясо? — поинтересовался третий хасид.
— Моя жена.
— И сколько соли она насыпала?
— Как инея на крыше дома во время первых заморозков.
— И сколько минут она его вымачивала? — вступил в разговор четвертый хасид.
— А посуда? — перебил его пятый. — Ты окунал в микву посуду?
— Когда ты последний раз накладывал тфилин? — спросил, перебивая товарища, первый.
— Эх, хасиды, хасиды, — раздался вдруг незнакомый голос. Из-за печки выглянул нищий в разорванной грязной одежде. Он сидел там, подсушивая промокшие сапоги, и слышал разговор с хозяином.
— Эх, хасиды, если бы вы с такой же тщательностью проверяли то, что выходит из вашего рта, как то, что заходит в него!
Неужели ваши уши не слышат, как ваши же языки вас позорят?
— Вот оно! — воскликнул про себя ребе Симха-Буним, услышав слова нищего. — Ради этих слов Учитель и отправил меня в дорогу.