Однажды один из хасидов Баал-Шем-Това захотел отправиться жить в Израиль. Он попросил у своего Ребе благословения на переезд, но к большому удивлению хасида Баал-Шем-Тов не пожелал дать ему на это позволения. Через несколько месяцев хасид опять попросил у Ребе разрешения на отъезд, но снова получил отказ. Через несколько недель — еще раз, через неделю — еще, пока не почувствовал, что от тоски по Святой Земле просто начинает сходить с ума.
Он писал Баал-Шем-Тову каждый день, а иногда и дважды в день, пока, наконец, тот, хотя и неохотно, не дал ему разрешения ехать
Ликуя, хасид приобрел билет на корабль, упаковал вещи… Он не мог больше ждать. Наконец-то он поцелует землю Эрец-Исроэль!
И вот наступил день отъезда. Хасид рано проснулся, и перед утренней молитвой отправился окунуться в микву. Он был один в небольшом помещении миквы, и то была прекрасная возможность по-настоящему очистить свои мысли для долгого путешествия. Он разделся, зашел в микву, сделал глубокий вдох и погрузился под воду с головой.
Что-то подсказало ему открыть под водой глаза, и вдруг… он увидел корабль, приближающийся к берегу Израиля.
Он смотрел до тех пор, пока ему хватало воздуха, вынырнул, опять сделал глубокий вдох и еще раз с открытыми глазами погрузился под воду. В этот раз он как будто увидел сухую землю, а на расстоянии — Святой город Иерусалим. Хасид не мог поверить своим глазам!
Он еще раз вынырнул за воздухом, и на следующий раз увидел себя, приближающегося к Святому Храму и входящему в наружный двор.
На следующий раз он увидел, как подходит к Большому Жертвеннику и приближается к занавеси перед… Святая Святых! Он еще раз вынырнул, дрожа от волнения.
Он чуть не заглянул в Святая Святых, чтобы увидеть Святой Ковчег, где находятся Десять Речений! Он набрал в свои легкие как можно больше воздуха и с открытыми глазами медленно погрузился в воду.
Он опять находился в Святом Храме, лишь плотным занавесом отделенный от самого сокровенного в Храме помещения. Хасид бережно отодвинул занавес в сторону. Его глаза обнаружили то, чего вообразить себе он не мог бы даже, если очень напрягся: на месте Священного Ковчега, в ослепительном свете, сидел… Баал-Шем-Тов!
Хасид вылез из воды… Вытерся… Оделся… И направился прямо к Баал-Шем-Тову. Про себя он думал: «Если Священный Ковчег — в Меджибуже, зачем мне ехать в Иерусалим?»
