Ицхак Пинтосевич. Береги свою речь
+ «Краткая книга заповедей». Хафец Хаим. Урок 55
1. Не злословьте о родственниках
Запрещено злословить в адрес родственников: родителей, братьев и сестер, дядей и тетей, кузенов, дедушек и бабушек… Даже если это делается с самыми добрыми намерениями — человек произносит лашон-ара.
Примеры из Торы:
1) Один из двенадцати сыновей Яакова, Йосеф, рассказал отцу о недостатках своих братьев и был за это наказан.
2) Мирьям пожаловалась Аарону на Моше и тоже была наказана, хотя Моше и Аарон — родные братья Мирьям.
В обоих случаях не было намерения принести вред своим ближним. Тем не менее, люди, произнесшие лашон-ара, понесли кару за свои поступки. Заметим, что Моше Рабейну был настолько скромным человеком, что слова сестры не могли его ни задеть, ни обидеть. Но даже если ваши родственники не против, чтобы вы их иногда покритиковали, — воздержитесь от этого!
Эфраим и Яаков — двоюродные братья и большие друзья. Несмотря на это, Эфраим постоянно остро критикует Яакова на людях, оправдывая себя тем, что они очень близки и что Яаков ничего не имеет против его острословия. Тем не менее, он обязан прекратить свою критику при других людях.
Фира и Соня — сестры. У Фиры есть слабость: она любит рассказывать бесконечные вымышленные истории. Соня не имеет права сообщать об этом недостатке сестры своим друзьям.
Отрывок из книги: Рав Зелиг Плискин. «Береги свою речь».
_______
Ицхак Пинтосевич — по «Краткой книге заповедей» Хафец Хаима»:
25. Заповедь, повелевающая отдыхать от работы в первый день Песах
Сказано в Торе: «В первый день будет у вас священное собрание, никакой работы не делайте» (Вайикра 23:7).
В первый день Песах еврею разрешено готовить пищу для других евреев (но не для неевреев); как сказано в Торе: «Только то, что служит пищей… можно вам делать» (Шемот 12:16).
Тот, кто в этот день выполняет работу, не связанную с приготовлением пищи, нарушает не только приведенную повелительную заповедь, но также заповедь запрещающую, ибо сказано: «Никакой работы не делайте» (см. ниже 147-ю запрещающую заповедь). Из всех видов работ, не связанных с приготовлением пищи, в праздник разрешено только переносить огонь и выносить предметы из личного владения в общественное.
Мудрецы установили, что за пределами Эрэц Исраэль каждый праздник (первый и седьмой день Песах, первый день Суккот, а также Шавуот и Шмини-Ацерет) следует отмечать в течение двух дней, а в Эрэц Исраэль – только один день. (Но Рош-г̃ашана надо праздновать два дня и в Эрэц Исраэль и за ее пределами).
Эту заповедь обязаны соблюдать всегда и везде – как мужчины, так и женщины.
_______
Ицхак Пинтосевич делится рассказами о праведниках:
РЕБ ИЦХАК САНДОК
В начале войны у одного казанского жителя-нееврея, по фамилии Малахов, наша обхцина арендовала помещение. Мы устроили там что-то вроде синагоги и молились. Каждый вечер мы с отцом (я уже оставил Столбищи и жил в Казани) приходили туда и с девяти до одиннадцати учили в уголке Тору. А на скамьях лежали больные люди, беженцы из разных городов, которым негде было ночевать, кроме как в синагоге. И все голодные. Мы бы дали им хлеба, но у самих не было.
В тот вечер в синагоге находились одиннадцать беженцев, все лежачие больные. Где-то после десяти входит высокий худой человек, берет сидур (молитвенник) и читает вечернюю молитву. Помолившись, незнакомец оглядывается вокруг и выходит. Минут через двадцать он возвращается с буханкой хлеба в руках. Килограмма два хлеба, не меньше. Целое состояние по тем временам!
Подходит к одному лежащему, протягивает ему буханку и пятьдесят рублей (столько стоил тогда килограмм картошки). Уходит, опять возвращается через двадцать минут — и второму дает то же самое. И так — всем. Кто это был? Может, пророк Элияу? Он приходил и в другие вечера. Мы не знали, кто он, а спрашивать было не принято. Любознательными были только доносчики.
Незадолго до Песах этот человек пришел к нам домой и немного рассказал о себе. Исаак Зусманович Сандок (мы звали его реб Ицхак-милнер, что на идиш означает ”мельник”) оказался родом из белорусского города Могилева. Очевидно, он занимал там какой-то пост, потому что, когда началась война, ему дали машину и поручили вывозить людей. Он вывез, кого смог, а свою семью не успел: его жену и троих детей убили немцы. И вот теперь он один, и ему негде провести Песах.
Нам стало неловко: у нас просто не было еды.
Он говорит:
— Не беспокойтесь, еду я принесу.
Он принес мацы и немного мяса и провел у нас первый седер. Ждем его назавтра утром — нет. Ждем его на второй седер — опять не пришел. Мы стали беспокоиться ־ не случилось ли чего?
Потом узнали. Работая мельником, реб Ицхак собирал мучную пыль, которая браковалась и в дело не шла. Пыли было много, и он выпекал из нее хлеб, строго по еврейским правилам и отделяя халу (долю от теста). Этот хлеб реб Ицхак раздавал людям.
Многие богатели на мельничном деле, но реб Ицхак остался бедняком — он все раздавал. Разузнав, кто нуждается, он так же, как к нам, зашел еще в четыре-пять мест: приносил еду на весь седер, а приходил только на одну трапезу. У нас он был на первом седере, у кого-то — утром, у кого-то — во второй день праздника.
Это был необыкновенный человек. Каждый год двадцать четвертого ава я отмечаю его йорцайт.
Я перед ним страшно виноват и не могу ничего поправить. Мне следовало послушаться матери, а я не послушался. Реб Ицхаку к концу войны было под пятьдесят и мы подумали: может, он еще женится и у него будут дети. Незамужних еврейских женщин в Казани было очень мало, я имею в виду — религиозных. С одной такой религиозной женщиной лет тридцати шести я предложил реб Ицхаку встретиться.
Они встретились раза два-три. Он молчит. Мама сказала:
— Ицхак, раз он молчит, не надо уговаривать. При сватовстве не уговаривают!
Но я боялся, что через год-два ему уже поздно будет жениться. А он ценил мое мнение. Вскоре они поженились. И не то чтобы под нажимом, но все-таки… Этот брак не был счастливым. Новая жена Сандока несколько лет болела и умерла. Детей у них не было. Реб Ицхак так и остался бездетным. Может быть, не уговори я, его жизнь сложилась бы иначе.
СБЫВШИЙСЯ СОН
Не помню точно когда, но было это незадолго до моей женитьбы, мне приснился памятный сон. Во сне я с удивительной ясностью ощущал себя в Иерусалиме: я шел по святому городу, и в ушах у меня звучали слова молитвы, которую евреи уже две тысячи лет читают в праздники, — ”Ваавиэну ле-Цион” (”и приведи нас в Сион, город Твой, с песнями и в Иерусалим, место Храма Твоего, с вечной радостью”). Напев молитвы был мне незнаком, он повторился несколько раз, и я до сих пор могу его напеть… Уже здесь, в Иерусалиме.
Смотрите другие уроки из этого цикла:
Подписывайтесь на нас в Telegram:
https://t.me/vaikra
И в Instagram:
https://www.instagram.com/platformvaikra/
