…Прав был мой начальник: евреи друг другу помогут.

Памяти друга

Я пришел в иешиву. На дверях висело объявление. Ко мне подошел Хаим.
— Прочтите, — сказал он.
— Прочти вслух, — попросил я.
— Не хочу, — отказался он.
— Что, кто-то скончался?
— Да. Отец Саши Берковича. Вы Сашу знаете?
— Нет. Зато я знал его отца.

Мы были знакомы почти тридцать лет. В 1973 году институт, где я работал, стал заниматься автоматизацией энергетики. В первый раз меня командировали в Москву без всякой надежды на успех. Дали толстый документ, на котором надо было собрать тридцать подписей. Сказали, чтобы не расстраивался — что получится, то получится. Но десять дней я обязан пробыть в командировке — просто, чтобы привыкнуть. Посо­ветовали начать с «Теплоэлектропроекта»: «Там евреи! Они тебе помогут!».

Первым, к кому я обратился, был Михаил Давидович Беркович. Он был худощавый, с неизменной сигаретой «Ява» в руках. С первого взгляда я понял: ему не ври, расскажи все как есть! Попроси помочь.
С тех пор это стало моим жизненным кредо: никогда не ври умным. С дурака­ми же следуй совету кота Базилио: «Ему немножко подпоешь — и делай с ним, что хошь». Главное — не перепутать.

На пятый день я вернулся в Тбилиси с тридцатью подписями. Пришел на рабо­ту. Начальник Давид Унгиадзе стал придираться:
— Тебе же сказали — десять дней.
Я положил документ на стол. Увидев подписи и печати, Давид потерял дар речи. Начал закатывать глаза кверху. Схватил документ и побежал к начальству.

С тех пор в течение более чем двадцати лет Москва была для меня, как дом родной.
Увлекшись журналистикой, я отыскивал в Москве грузин и интервьюировал их. Однажды я встретился со специалистом по спортивной медицине Чоговадзе. Подготовил материал. Сдал редактору «Вечернего Тбилиси». Он вернул его возму­щенный, с резолюцией: «Не сметь писать некрологи про живого человека!».

А про Михаила Давидовича не могу писать некролог. Ведь праведники всегда живы. Его называли «лучшей головой» Минэнерго СССР. Мы вместе разрабатывали системы управления энергоблоками. Но почему-то вспоминается веселое. Мой начальник, произнося слова «Михаил Давидович», начинал медленно задыхаться от восторга, потом раскачивался, делая паузу секунд на десять. Поднимал правую руку и говорил: «Это настоящий еврейский интеллигент!».

Однажды мы с начальником Давидом Унгиадзе приурочили командировку ко дню рождения Ми­хаила Давидовича. На столе было полно закусок, и выпивки тоже хватало. Я не помню, какой это был год. Помню только, что водка стоила три рубля шестьдесят две копейки. Была еще по четыре рубля двенадцать копеек — кажется, «Столичная». Давид, подвыпив, приказал мне:
— Марат, принеси две бутылки самой хорошей водки.
На него набросились: рабочий перерыв — его убьют. Но Давид кричал:
— Марат принесет.

Я поинтересовался, где магазин. В винно-водочный магазин я шел первый раз в жизни. Он располагался во дворе милиции. Видно, с транспортом уже тогда была напряженка. Я зашел в магазин. Лица работяг не вызывали энтузиазма. Попытка купить водку без очереди могла закончиться печально. Я спросил:
— Извините, пожалуйста, какая водка самая дорогая?
Сосед по очереди заинтересованно сказал:
— «Лимонная» по восемь двенадцать. А ты что — хочешь купить?
—  У друга день рождения. Начальник послал купить. Перерыв кончается. – Я пытался сыграть на сочувствии.

Бархатистый голос соседа заявил:
— Клавка, глянь — к тебе клиент на «Лимонную». Нечего ему с нами стоять. Пусть берет без очереди.
Я вернулся на рабочее место. Восторг Давида было трудно описать.
— Я же говорил! — победоносно кричал он. — Марат принесет!

Нехорошая мысль о Михаиле Давидовиче не могла возникнуть у самого последнего циника. Я помню, как мы с ним жаловались друг другу на судьбу. Он — на религиозного сына, который инженер Б-жьей милостью. Я — на такого же брата. Мы встретились в Израиле на уроках Торы. Он рассказывал мне, что перед отъ­ездом его хотели послать в Грецию, в которой, как известно, «все есть». В Израиле, в котором «ничего нет», «лучшая голова» Минэнерго СССР оказалась невостребо­ванной.

Мы оба не смогли найти работу по специальности. Однако слова моего начальника «евреи тебе помогут» оказались пророческими. Мой непутевый брат и религиозный сын моего друга устроили нас в иешиву. Нам дали символическую стипендию. Мы начали учить Тору. Стало получаться. А может, для этого и была предназначена «лучшая голова» Минэнерго СССР.

P.S. Посетив семью Михаила Давидовича, я познакомился с его внуком Дави­дом. Меня попросили в память о моей дружбе с дедушкой сосватать мальчика, и так получилось, что он женился на прототипе героини моего другого рассказа. Эту девочку должны были перевести в светскую школу. С моей помощью ее оста­вили в религиозной школе.
Давид поэтично сказал: «Вы спасли ей жизнь. И мне тоже, потому что я никогда не нашел бы такой жены и никогда не был бы счастлив!».

Значит, прав был мой начальник: евреи друг другу помогут. Жизнь продолжается.