Девятое ава — это тоже день воспоминаний. В этот день мы напоминаем себе о том, что изгнание было не всегда, что у еврейского народа было свое великолепие. У нас был свой Храм, где пребывало Б-жественное присутствие. Это все не просто воспоминания. Это то, что связывает нас с Всевышним. Насколько же сильно мы связаны с прошлым?
Есть известный комментарий Ибн Эзры. Комментируя запрет Торы «Не возжелай» он задается вопросом. Как можно запретить человеку желать? Он ведь не может контролировать то, что желает его сердце? В ответ он приводит следующий пример. Деревенский юноша никогда не сможет влюбиться в принцессу, какой бы красивой она бы ни была. Почему? Потому что он понимает, что нет никакой возможности им быть вместе. Между ними лежит пропасть. Он деревенщина, а она царская дочь. Точно так же человек должен относиться ко всем запретным вещам.
Можно привести дополнительный пример. Если человек родился слепым, то у него нет желания к различным красивым пейзажам, фотографиям — ведь он в них ничего не понимает, он не знает, что они из себя представляют. Другими словами, человек стремится к тому, что является частью его самого.
В нашем поколении есть те кто стремится достичь уровня рава из Бриска или Хазон Иша — мудрецов прошлого поколения. Но есть ли среди нас тот, кто стремится достичь уровня мудрецов Талмуда? Или хотя бы уровня РаМбаМа? Нет! А почему? Потому что у нас нет связи с мудрецами Талмуда. А если у нас нет с ними связи, то у нас нет связи с источником нашей Торы? Возможно, ли представить такое. На самом деле есть два типа стремления. Есть стремления из разряда: Я стремлюсь быть таким, как такой-то мудрец Торы. Такое стремление создает прочную связь между нами и мудрецами Торы. Но есть и другой вид стремления. Когда человек плачет о том, что он не стремится достичь уровня такого-то мудреца Торы, о том, что у него нет с ним никакой связи. Такое стремление, безусловно, не создает крепкой связи, но, во всяком случае, создают тоненькую нить, связывающую нас и мудрецов Торы.
Когда мы плачем 9 Ава, сидя на полу, мы создаем тонкую нить, связывающую нас с Храмом. Тот, кто не скорбит о Храме и даже не стремится к этому — полностью оторван от Храма. У него нет никакой причины, чтобы Храм был вновь отстроен. Чем больше наш траур, тем больше нам не хватает Храма, тем сильнее наша связь с Храмом. Когда наступает та самая минута, когда горел Храм, наш траур становится таким сильным, что делает нашу связь с ним невероятно крепкой. Поэтому Машиах должен родиться именно в эту минуту!
Мудрецы говорят, что злодей Турнусруфус вспахал то место, где был Храм. Рав из Бриска объясняет это следующим образом. Написано в тосефте, что Шхина вернется на территорию Храма лишь тогда, когда она станет горой. Поэтому-то Турнусруфус и вспахал гору, чтобы она не являлась «горой». Но от другого мудреца я слышал следующее объяснение. Когда мудрецы перечисляют несчастья, связанные с разрушением Храма, они упоминают «вспахан город». Но какое имеет значение, вспахан город или нет, если Храм все равно разрушен?
Но дело вот в чем. Если бы развалины Храма остались невспаханными, то любой, кто увидел бы развалины Храма, разразился бы горьким плачем. Горькие воспоминания о том, что мы потеряли, связали бы его с Храмом. Турнусруфус не просто разрушил Храм, но и вспахал все это место. Он насадил цветы и деревья, как бы говоря — здесь ничего не было. Он стер прошлое, желая разорвать связь евреев с Храмом, таким образом, забрав у них последнюю надежду. Уничтожение следов разрушения Храма — это еще хуже, чем само разрушение. Это цель этих дней. Если мы не можем связать себя с прошлым, нужно хотя бы плакать об этом.
/перевод М. Д./
Первую часть статьи читайте здесь: Три недели траура. Часть 1
