Если верить словарям русского языка, слово фитиль попало в них из турецкого. А в турецкий – из арабского. На этом след обрывается. Хотя нет никакого секрета в том, что на всех семитских языках это слово звучит примерно так же. На древнееврейском, например, звучит как «птиль». Эта информация нам пригодится, хотя главным образом речь пойдет о кольцах. Почему? Почмотрим на недельную главу Ваешев…
В главе «Ваешев» рассказывается о встрече на перекрестке между Йеудой и его вдовствующей невесткой Тамар. Слово за слово, Йеуда пообещал Тамар прислать ей козленка. Тамар попросила залог, который бы гарантировал ей получение подарка: не каждый день незнакомкам предлагают козлят. Йеуда спросил: «Что есть залог, что дам тебе?» (Брейшит, 38:18). И сказала она: «Твою печать и твою нить, и твой посох, который в твоей руке» (там же).
Раши, комментируя часть слов, в которые была облечена просьба Тамар (конкретно слова «твою печать и твою нить») пишет: «»Изкехта» и «шошифах» – соответственно, перстень, которым ты ставишь печать, и твое одеяние, в которое ты облачаешься». «Изкехта» (твое кольцо, твой перстень) и «шошифах» (твоя одёжа) – это на арамейском. Так переводит (параллельно комментируя) слова «твою печать и твой шнур» в своем переводо-комментарии Онкелос. А вот Йонатан бен Узиэль, например, переводит на тот же арамейский, но в его «палестинском» варианте иначе: «ситумтах» («твоя печать», не кольцо) и «хутъях» («твоя нить»). Т.о. Раши начинает свой комментарий с цитаты из всем в его время знакомого перевода Пятикнижия на арамейский. Но не ограничивается этим.)
Возникает несколько вопросов. Вопрос первый. Что вынуждает Раши, следуя переводу Онкелоса (а в принципе, Раши ни разу не обязан следовать мнению Онкелоса, наоборот, всякий раз, когда Раши к этому источнику апеллирует, возникает вопрос зачем и почему), толковать слово печать как «кольцо»? Почему не оставить печать печатью? Зачем допускать, что Йеуда носил перстни-печатки, если печать-печать (а не перстень-печатка), на первый взгляд, вполне приемлемый и идеально соответствующий прямому смыслу слов Писания результат? Проще говоря, на каком основании Раши полагает, что в данном случае слово печать (как и слово нить, но не как слово «посох») используется не в прямом и общепринятом значении?
Вопрос второй: касательно «нити» («птильха» – «твоя нить») в значении «одеяние». Как справедливо упоминает Рамбан, нигде в Писании мы не находим слова «птиль» в значении «одежда». Только «нить» или «вервь». Так почему же Раши полагает, что тут, в главе Ваешев, это слово используется в переносном значении? Мало ли какую веревку мог нести Йегуда на стрижку овец?
Вопрос третий: правильно ли мы понимаем, что, по мнению Раши, само по себе слово «птиль» нигде в Писании не нуждается в объяснении (по причине очевидности и однозначности его значения), за исключением этого места, где Раши объясняет, в каком смысле слово «птиль» используется в данном конкретном контексте, а совсем не то, что значит «птиль»?
Вопрос четвертый. Если почему-то (неважно почему) Раши считает, что в контексте просьбы Тамар слово «птиль» нельзя понять в значении «нитка», «веревка» (например, потому что в одном ряду с символами статуса, печатью и посохом, веревка смотрится не органично), то почему бы ему не истолковать его так, как толкует, например, Рашбам: пояс, кушак? И статусная вещь, и почти веревка в одном предмете туалета. Зачем сразу «одеяние»?
Вопрос пятый. Почему Раши, полагающийся, как уже было мельком упомянуто выше, на уровень арамейского своих читателей , не ограничивается цитатой перевода Онкелоса («изкехта» и «шошифах»), но добавляет «перстень, которым ты ставишь печать, и твое платье, в которое ты облачаешься»?
Начнем с конца. Авторитетнейшие комментаторы Раши (да, конечно, есть еще и комментаторы комментариев комментария Раши), такие как «Сифтей хахамим» и рав Элияу Мизрахи, выдвигают предположение, что «перстень, которым ты ставишь печать, и твое платье, в которое ты облачаешься» добавлено, чтобы ответить на вопрос: как это «печать и нить» (в тексте Пятикнижия) оказываются «кольцом и одеянием» (в переводе Онкелоса, с которым Раши согласен). И объяснение состоит в том, что кольцо – это перстень-печатка («перстень, которым ты ставишь печать»).
А «твое платье, в которое ты облачаешься» – это отсылка к стиху: «Кисти сделай себе на четырех углах твоего облачения, в которое облачаешься» (Дварим, 22:12). Правда, в том стихе «кисти» обозначаются словом «гдилим» («гдилеха» – твои кисти), а не «птилим» или общеупотребительным «цицит». Но нити есть нити. Причем именно нити «кистей видения» – цицит/цицис. Иными словами, речь шла не о всей одежде Йеуды, но только о той, что с кистями цицит – четырехугольной. Т. е. о плаще.
Если это – ответ на наш (пятый) вопрос, то бонусом мы получаем ответ на справедливый вопрос Рамбана: если Тамар попросила у Йеуды отдать ей его одеяние (даже не все, а только верхнее) и он ее просьбу удовлетворил, то как же он домой-то утром пошел? В нижнем белье? Ответ Раши (как его понимают его комментаторы): он пошел домой без плаща-талита. Конечно, не самый парадный вид, но и не непристойный. Особенно, если допустить, что Йеуда носил два плаща: обычный (с закругленными углами) для того, для чего носят плащи, и «ритуальный» (прямоугольный) – для того, чтобы исполнять заповедь о цицит, как это делают евреи.
Красиво. Проблема в том, что все это объясняет, почему и как можно истолковать слово «печать» в значении «перстень-печатка» и «нить» в значении «одеяние с нитями», но формат комментария Раши к Пятикнижию – это объяснение того, как нужно понимать прямой смысл слов Писания (вопреки буквальному). А не только как можно. Ответа на этот вопрос, почему понимать нужно именно так и не иначе, мы еще не нашли.
Как и еще на несколько. Вытекающих. Например, почему Тора (устами Тамар) не называет вещи своими именами? Зачем просить печать и нить, если имеешь в виду перстень и талит? Или: если намек на одеяния с кистями-цицит в отсылке к стиху, в котором нити названы «гдилим», то почему в нашем стихе используется другое слово («птилим»)? Неужели только чтобы все еще больше запутать и усложнить?
Ну и для полноты обоймы. Общеизвестно, что комментарий Раши к Пятикнижию рассчитан на пятилетних детей (конкретно, внуков Раши), впервые изучающих Пятикнижие. Делающих это по порядку. Т. е. о существовании стиха: «Кисти сделай себе на четырех углах твоего облачения», – они еще понятия не имеют. И с его содержанием не знакомы.
О заповеди цицит они, положим, знают. Во-первых, уже читали в комментарии дедушки к главе «Ноах» (9:23): «Шем исполнил долг с большим рвением, чем Йефет, поэтому его сыны удостоились носить облачение с кистями-цицит». И, главное, как минимум с трех лет носят талес-котоны. Но как и на каком основании можно ожидать от них знания того, что «цицит» – это «гдилим», а «гдилим» – это «птилим»? Пятилетки все-таки, хотя и внуки Раши, а со временем – авторы Тосафот, самого весомого в практическом, законодательном плане комментария к Талмуду!
Теперь, когда вопросы заданы, попробуем найти ответы. Йеуда шел в Тимну, чтобы участвовать в стрижке овец. Как сказано: «Вот твой свекор восходит в Тимну стричь своих овец» (38:14). В этом деле печать ни к чему. Т. е. брать печать с собой специально нет причин. А подозревать Йеуду в совершении бессмысленных поступков мы не станем. И не просите: на это я пойтить не могу.
Кроме того, если печать где-то в футляре, футляр в кармане, карман прикрыт талитом и т. д., то с чего бы Тамар знать, что печать при Йеуде и просить именно ее? Значит она где-то на виду. Но кто носит печать на виду, кроме лорда-хранителя печати? Вывод: перстень-печатка. И на виду (предположительно, на пальце), и печать, и кольцо (разновидность кольца). И ничего странного, что, отправляясь к стригалям, Йеуда не стал снимать перстни: он же не сам стричь овец собирался.
Правда тут требуются некоторые разъяснения. Очевидно, что выбирая, что бы попросить у Йеуды, Тамар выбирала вещи, имеющие ценность реальную (чтобы не возникало вопросов, почему она именно их просит) и сентиментальную для самого Йеуды (чтобы убедиться в серьезности его намерений). А еще приметные и легко опознаваемые, чтобы при случае Йеуда их сразу опознал как принадлежащие именно ему и никому другому. Это было частью ее плана.
Поэтому абы какое кольцо ее не устраивало. Ей была нужна приметная и ценимая владельцем вещичка. Не просто перстень. И даже не просто перстень-печатка. А, как подчеркивает Раши, «перстень, которым ты ставишь печать». С учетом того, что Йеуда – царь (см. его поведение в истории с судом и расправой над Йосефом, а еще больше – благословение, данное ему Яаковом), то речь идет о царском кольце (и см. Раши к Эстер, 3:10). А это символ и орудие власти такой мощи, что в чужих руках его надолго не оставляют. Чтобы не вышло ненароком, как в книге Эстер: «И снял царь перстень свой с руки своей, и отдал его Аману…»
И ровно по той же, вышеописанной причине Раши не может истолковать «нить твою», как кушак и т. п. Кушак, даже от Сваровских – это недорого и обезличено. Поэтому Раши пишет: «И твое одеяние, в которое ты облачаешься» – только ты и никто иной. По крайней мере, в тех краях, ведь вся история с Тамар началась с того, что «нисшел Йеуда от братьев своих, и повернул он от них». Т. е. отправился в места, где он был единственным практикующим праиудеем.
Кроме того, Йеуда был очень важной вип-персоной. И одевался соответственно своему общественному положению, в эксклюзив. Особенно, выбирая одежду верхнюю, представительскую. А другая Тамар не была нужна. А Йеуде была нужна, чтобы полуголым домой не возвращаться.
Так что Тамар была уверена: такое кольцо и такой плащ с цицис, инкрустацией и монограммами точно ни с чьим другим не спутаешь. Плюс «твой посох, который в твоей руке». Там и добавить нечего, и так все прозрачно. Вот Раши и не добавляет.
Что касается слова «птиль» («птильха») в значении «одеяние», выше (в комментарии к стиху Брейшит, 30:8) Раши пишет: «Это от «птиль» – «оплетка», узами Всевышнего связала я себя с сестрой». Т. е., по мнению Раши, «птиль» – нечто облекающее. Т. е. одеяние, покрытие (Раши, кстати, пишет, если переводить максимально точно, «твое одеяние, которым ты покрываешься»), нечто прилегающее к телу.
И точно так же, как слова «печать твоя», как было объяснено выше, выбраны предельно точно, также и «одеяние твое» – безупречно раскрывает затею Тамар, сохраняя и общий смысл: «рубашка, ближе всего прилегающая к телу». Только не в буквальном смысле слова, а в сущностном: одежда – связанная с личностью Йеуды и отражающая ее. Его царственность. Его праеврейство. Короче, его талит.
Остается добавить, что в тексте Пятикнижия перстень-печатка называется «печатью», потому что интересовала Тамар не как кольцо (до кольца еще было рановато), а именно как печать – вещь очень личная и очень важная. Как раз то, что Тамар было нужно. Однако, по факту (отраженному в комментарии Раши) она попросила и получила печать, являющуюся частью кольца.
Эти два аспекта отражают общую идею (символику) перстня-печатки и всего комплекта из трех предметов, испрошенных Тамар, как она объясняется в учении хасидизма.
Комментируя стих: «И завершил Б-г на седьмой день Свой труд, который делал, и почил Он в седьмой день от всего Своего труда, который делал» (Берешит, 2:2), – Мидраш Раба (10:9) приводит от имени наших мудрецов, следующее сравнение: «Подобно царю, для которого было изготовлено кольцо. Чего в нем не хватало? Печати. И также, чего не хватало мирозданию – субботы». Иными словами, Творение без субботы, что кольцо без печатки. Еврейская народная пословица и поговорка.
Чтобы продвигаться дальше, нам нужно вспомнить, что еврейское слово «табаат» (טבעת) – от корня «тева» («טבע»). А «тева» – это «природа». Естественный для Творения порядок вещей, главная цель которого – позволить не видеть за Творением Творца. Списать все на закономерности неизвестного (предположительно «эволюционного») происхождения.
Суббота же – это печать и свидетельство (может даже удостоверение!) Б-жественного присутствия в мире и его сотворенности Б-гом. Как пишет об этом прямым текстом «Хинух», объясняя доступный человеческому пониманию смысл заповеди о субботнем дне, цель которой «вложить в наши души веру в сотворенность мира». Но это очень неточный (в угоду литературности) перевод. Не «вложить» а «инсталлировать», т. е. сделать постоянной частью нашей душевной конструкции. И что гораздо важнее, не «сотворенности», а «постоянной обновляемости в ходе перманентного акта Творения» (эта концепция развернуто излагается во второй части Тании).
Так вот, подобно тому, как кольцо («табаат») имеет значение лишь как вместилище для печати (о чем и сказала Тамар Йеуде), так и мир, его природа («тева», гематрия которого равна гематрии святого имени «Элоким», переводимого на русский как «Б-г») имеет значение и право на существование лишь как вместилище для раскрытия в нем надприродного Б-жественного начала, связанного с непроизносимым четырехбуквенным именем, обычно переводимым как «Г-сподь». Отсюда формула Творения – «Господь – Он Б-г» (Теилим, 117:2): высшие уровни Б-жественного (обозначаемые на человеческом языке четырехбуквенным именем) создают мир посредством низших (обозначаемых на человеческом языке именем «Элоким») и проявляют себя в нем посредством выражений надприродной воли (в частности шаббатом, как собирательным образом явных и недвусмысленных выражений Б-жьей воли, но и собственно как шаббатом).
И подобно тому, как само кольцо не интересовало Тамар, поскольку не несло отпечатка личности Йеуды, но лишь благодаря печатке, вставленной в него, также и мироздание «интересно» только тем, что служит пространством реализации Б-жьей воли, как высшей формы проявления Б-жественного вовне. И все сущее существует только ради этого. Как сказано: «Я создан – чтобы служить своему Властелину» (см. ВТ, Кидушин, 82б).
Одно из принципиальных духовных различий между шестью днями Творения и шаббатом заключается в том, что, как объясняется в святых книгах, в будни (шесть дней в неделю) Творение свершается именем «Элоким» (конечно силы на это даются свыше, с уровня непроизносимого имени, но внешнего выражения это не находит). А в субботу мироздание творится «напрямую» четырехбуквенным именем. Иными словами, в будни на мире печать негде ставить. А в субботу наоборот. Он весь пребывает в тени большой круглой печати. Но подобно тому, как печатка встроена в кольца, так и шаббат «встроен» в неделю (а сверхъестественное в нашем мире – в «рамку» естественного).
И также, развивая и множа параллели, есть рациональный путь служения человека Б-гу. И этот путь – рамочный. Исполнять высшую волю изо дня в день, из часа в час, из мига в миг, всю жизнь, без выходных и перекуров можно только методично и вдумчиво. (Можно еще, как животное, покорно несущее свою ношу, но к служению этот формат никакого отношения не имеет.) И благодаря этому служению в мир нисходит Б-жественный свет, и мир продолжает твориться снова и снова. Таким каким он является на каждый конкретный миг своего материального и духовного развития. Уже немало.
А есть путь надрациональный. Путь служения самоотреченного, жертвенного служения. Надрационального. И такое служение открывает путь в наш мир для света более возвышенного, чудотворного в самом буквальном смысле. Как, впрочем, и во всех остальных.
При этом полнота творения на первом уровне достигается лишь в случае привнесения элементов второго. Как кольцо обретает свою подлинную значимость, только когда его венчает печатка. А неделя не является полной без завершающей ее святой Субботы.
Возвращаясь к истории Тамар и Йеуды. «Баалей Тосафот» в своем комментарии к Пятикнижию пишут, что перстнем-печаткой Йеуда посвятил Тамар себе в жены. И что именно с тех пор повелось посвящать невесту в жены именно кольцом.
На первый взгляд, непонятно, какая связь! Какое отношение одно имеет к другому? Ответ на этот вопрос в Каббале и хасидизме сводится к тому, что бесконечный Б-жественный свет – первичная «форма» внешнего проявления Б-жественного, высшая духовная точка (вообще-то луч, но и точка тоже) – находит свое единственное полное выражение в нашем, нижнем мире, в скрепленном заповеданным браком (не случайно именуемом на святом языке «нисуин» – т. е. «вознесения») единении мужского и женского начал, именуемом также «строением вечным».
И подобно тому, как Йеуда посвятил Тамар в жены именно перстнем-печаткой, символизирующим проявления надрационального и надприродного («печать») в рациональном и естественном (кольцо), так же и освященный союз мужчины и женщины – это действующая модель проявления бесконечного в конечном. Вот и связь.
Вот-вот должен прийти Машиах. Прямой потомок по мужской линии Переца – сына Йеуды и Тамар. Именно с передачи Йеудой того самого перстня-печатки Тамар началась история непосредственной подготовки мира к приходу Машиаха из конкретного рода. И последующего приведения мира в состояние полной гармонии, полноты раскрытия и единения Б-жественного в мирском. И даже сверх того. Но это уже отдельный разговор.
(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, «Ликутей сихот» т. 15, стр. 358-365.)
Источник: ru.chabad.org
