Говорит недельная глава Ваишлах:
«И было на третий день, когда они были больны: и взяли два сына Яакова – Шимон и Леви, братья Дины, – каждый из мужей свой меч» (Брейшит, 34:25).
Наши мудрецы (см, например, Брейшит Раба, 80:10) сообщают нам, что Леви и Шимону было тогда по тринадцать лет (у них разница в возрасте – 7-11 месяцев). И из того, что тринадцатилетние названы Писанием «мужами», учат, что возраст бар-мицвы – именно тринадцатилетие, а не какой-то другой возраст. Ребенка «мужем» не назовут. Даже если тот женат (были в истории еврейского народа периоды, когда по разным, как правило очень невеселым причинам, детей чисто формально женили и выдавали замуж в совсем нежном возрасте). И так пишет Рамбам («Мишне Тора», Законы близости, 2:10): «Именуется взрослым, именуется мужем».
Из контекста мишны (Пиркей Авот, 5:22): «В пять лет надо приступать к изучению Письменной Торы, в десять – Мишны, в тринадцать – к соблюдению заповедей, в пятнадцать – к изучению Гмары и т. д.», – очевидно, что речь, в общем и целом, идет об уровне интеллектуальной развитости. Среднестатистический тринадцатилетний мальчик-подросток (девочка – даже двенадцатилетняя, девочки вообще поумнее будут – не секрет) достаточно умен (хохма), сообразителен (бина), а главное, понятлив (даат), чтобы можно было без лишней опаски возложить на него бремя соблюдения заповедей.
Поясним. Под понятливостью, в данном контексте, мы подразумеваем способность по достоинству оценивать узнанное, постигнутое и познанное и вести себя соответственно этой оценке, этому пониманию. (Вообще, даат – это такой посол доброй воли интеллекта в мире эмоций, непосредственно с эмоциями, т. е. отношением, связанный и их формирующий. Агент влияния, по-нашему.)
Мальчик (и тем более девочка) может быть умненьким, остроумненьким, сообразительным, памятливым и каким угодно еще задолго до тринадцатилетия. И для этого даже не нужно быть вундеркиндом: в школе самого небольшого городка есть пусть небольшой, но класс одаренных детей. Но понимание (даат), за исключением действительно уникальных случаев, приходит только с возрастом. И минимальный в этом плане возраст для мальчиков – тринадцать лет.
(Кстати, в детском возрасте это большая проблема как раз для «неинтеллектуальных» юных гениев игры на фортепиано, чем для «интеллектуальных» шахматистов: виртуозно по клавишам стучать им научиться легко и приятно, а вот понять, о чем извлекаемое ими из инструмента – никак. А шахматы они и есть настольная игра, там понимать нечего. Шах и мат!)
Поэтому до наступления тринадцатилетия мы (вернее, Небеса) на понималку (и связанные с ней ответственность и рассудительность) мальчика не полагаемся и соблюдение ему в обязанность не вменяем, даже если все остальные признаки взрослости, включая растительность на теле, давно на лице. А в тринадцать, соответственно, начинаем вменять. В наше время – даже безволосым.
Здесь нам придется сделать небольшое отступление, чтобы немного разобраться в терминологии. В святом языке вообще и в языке Священного Писания в частности есть четыре слова, являющиеся условными синонимами русского слова «человек» (именно в мужском роде, т. е. скорее даже «мужчина», чем «человек», но слово «мужчина» пахнет сексизмом («будь мужчиной») и маршруткой («мужчина, передайте»), так что лучше им без нужды не пользоваться): «адам», «иш» (которое выше мы перевели как «муж»), «гевер» и «энош».
В учении Каббалы (начиная с Зогара и далее) и хасидизма подробно объясняется разница между четырьмя ступенями человечности, соответствующими этим четырем словам-описаниям.
Энош – это нижняя ступень человечности. Т. е. формально это человек. Но настолько духовно и душевно (нет, это не одно и то же) развитый, что единственное, что им движет – это животные инстинкты и жажда их удовлетворения. Тот уровень человечности, о котором вспоминают, оправдывая свое скотство сакраментальным, к нашему общему стыду, «я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». По-хорошему, нужно было бы переводить энош как «человекообразное», но не хочется обижать таких прекрасных существ, как гориллы, шимпанзе и орангутанги. Поэтому предлагаю древнерусское «человече».
На ступень выше эноша – гевер. Собственно, гевер – это улучшенный и исправленный вариант эноша: повзрослевший и осознавший (как правило, только на подсознательном уровне), что у мира есть Творец (как правило, имея в виду только тень некоего внешнего проявления одного из Б-жественных атрибутов), и, несмотря на очевидную нехватку эмоциональной и тем более интеллектуальной связи с Ним, находящий в себе силы, по мере своих представлений, следовать высшей воле (в наше время, как правило, называя это совсем иначе и подразумевая совсем не то). Короче говоря, гевер (и так это, кстати, в современном иврите) – это «мужик», тот, кто живет или, по крайней мере, старается жить по понятиям. Хотя далеко не всегда в состоянии внятно объяснить, зачем и почему.
Впрочем, в виду того, что гевер способен на эмоциональные и интеллектуальные прорывы, в некотором смысле, можно сказать, что он – не просто «улучшенный энош», а промежуточная ступень между эношем и ишем. Иш («муж») – это уже другая лига. Это человек, вышедший на уровень связи со Всевышним. И испытывающий (или хотя бы способный испытывать) любовь ко Всевышнему и трепет перед Ним. Но еще не умеет их вызывать и контролировать. По причине преобладания неконтролируемого эмоционального начала над недостаточно развитым и организованным интеллектуальным. Ну и над личностью в целом.
Наконец адам – «Человек» (именно с большой буквы). Идеальная, гармоничная личность, разум которой полностью контролирует ее эмоции и действия. Человек, каким он изначально был создан Творцом. И потому (потому!) назван им Адамом.
Подводим итог: энош – человече, гевер – мужик, иш – муж, адам – Человек. Так и запишем.
Известно, что любавичские ребе, во время участия в празднованиях бар-мицвы, если произносили маамар [1], то он был посвящен толкованию стиха «создадим Человека» (Брейшит, 1:26) (а вот в день первого возложения тфилин были маамарим на слова стиха «но ты крепись и будь мужем» (Млахим I, 2:2)). Из этого следует, что бар-мицва – в учении Хабада, по крайней мере – связана с достижением уровня «Человека» (адам), а не только «мужа» (иш).
И непонятно, если для того, чтобы на юношу было возложено бремя заповедей, достаточно, чтобы он достиг уровня «мужа» (или хотя бы способность достигать этого уровня), почему же любавичские ребе увязывают достижение возраста бар-мицвы с «Человек»-ом? Это тем более странно, если вспомнить о том, что «Человек» (Адам) – это тот, чья натура полностью подчинена разуму. Где полный интеллектуальный самоконтроль, а где среднестатистический тринадцатилетка?!
Нужно сказать, что бремя заповедей возлагается на молодого человека уже в тринадцать лет потому, что для этого достаточно уровня «мужа». Но, в процессе исполнения заповедей (включая в первую очередь заповедь изучать Тору) от него требуется проявление не достигнутого пока уровня «Человека», еврейский интеллектуализм, если хотите.
Прежде чем (если вообще) задаваться вопросом: «Как это возможно технически – обращаться к преимуществам не достигнутого еще уровня?» – зададимся другим. Выше мы говорили о том, что бремя заповедей возлагается на юношу по достижении им тринадцатилетия, потому что в этом возрасте человек уже способен понять важность исполнения Б-жьей воли и принять на себя связанную с ее исполнением ответственность.
Но выводят это из слов стиха: «И взяли два сына Яакова – Шимон и Леви, братья Дины, – каждый из мужей свой меч, и напали они на город уверенно и убили весь мужской пол». Это импульсивное поведение. Максимум пацанское (мужицкое, т. е. – вспоминаем классификацию – поведение не сильно продвинутого эноша). Но никак не поведение разумного и ответственного мужа (иш).
Говоря словами праотца Яакова (34:30): «И сказал Яаков Шимону и Леви: Вы взмутили меня, зловонным меня сделав». Как проявление безрассудства и безответственности может служить доказательством разумности и ответственности? Чем Шимон и Леви повели себя как мужи, устроив резню вместо международного трибунала?
Но с другой стороны выше (34:7) о Шимоне и Леви и об их старших братьях сказано: «И воскорбели мужи, и гневом воспылали они очень». Предельно эмоциональная реакция. Что не мешает именовать поддавшихся эмоциям «мужами».
Не остается ничего другого, как предположить, что в поведении Шимона и Яакова, описанном в стихе 34:25, есть намек на то, что имеют место проявление не только «мужести» (за что братья Дины именуются мужами), но и Человечности, уровня Адама (мы не будем вдаваться в вопрос почему, но указание на это содержится в словах «и взяли»).
Если наше предположение верно (а оно – внимание, спойлер! – верно), то мы получим ответы сразу на несколько вопросов. Во-первых, станет понятным, почему на бар-мицвах любавичские ребе говорят маамары на слова стиха «создадим Человека». Во-вторых, станет понятным, почему Шимон и Леви поступили так, как поступили. В-третьих, станет понятным (на самом деле, вообще не становится), почему Яаков был недоволен сыновьями: проще допустить, что подросток опустился до уровня эноша, чем то, что он поднялся до уровня Человека.
Выяснять, что да как, начнем со следующей констатации: в еврейских источниках есть два мнения о том, откуда Мишна берет, что бар-мицва – это именно тринадцатилетие. Одно (Раши, Бартанура) вышеупомянутое – из слов стиха «и взяли два сына Яакова – Шимон и Леви, братья Дины». Другое (второй комментарий Раши к Пиркей Авот, Рош, Маариль) – это одна из мер («шиурим»), полученных Моше от Всевышнего на горе Синай, в рамках Устной Торы и в Торе Письменной (по крайней мере, на уровне прямого смысла текста) никакого упоминания на этот счет нет.
Принципиальная разница между двумя мнениями в том, что, согласно первому, речь идет о следствии естественного процесса взросления. Согласно второму – надприродного (явственного) проявления Б-жьей воли и Б-жьего предопределения: так заповедано Торой.
(Разница касается, помимо прочего, возможных вариантов ответа на вопрос, в каком возрасте обязаны соблюдать свои заповеди неевреи – потомки Ноаха: по первому мнению, и потомки Ноаха становятся обязаны соблюдать «свои» заповеди в тринадцать – таков естественный ход вещей. Согласно второму – поскольку для их заповедей нет мер (см. «Мишне Тора», Законы царей, 9:10), все индивидуально: каждый взрослеет и дозревает в своем темпе.)
И эти два мнения соответствуют двум принципиально разным подходам к соблюдению заповедей в целом.
По первому мнению, служение (оно же исполнение заповедей) должно строиться на рациональной основе. Рациональной как в смысле «в рамках естественного», так и в смысле «интеллектуальной», основанной на контроле разума над чувствами и действиями. Поэтому само возникновение обязанностей перед Небесами и их объем зависят от уровня развития человека.
И хотя всегда есть исключения, но, поскольку «Тора ориентируется на среднестатистическое» (Море Невухим, 3:34), в Мишне указан конкретный возраст, в котором обычный юноша становится достаточно взрослым (в психологическом плане), чтобы ему можно было поручить исполнять заповеди – тринадцать лет. И еще один момент: поскольку все завязано на интеллектуальную зрелость, то и само служение должно базироваться на интеллектуальной развитости, на разумении. И соответствовать ему.
По второму мнению, юноша обязан принять на себя бремя заповедей в тринадцать лет независимо ни от чего, кроме того, что такова воля Всевышнего, заповедь, закон, полученный с Синая. И, соответственно, отправная точка служения – подчинение и принятие бремени, а не понимание и принятие через понимание.
И так говорили наши мудрецы (Йевамот, 76б): «Если это Закон, полученный Моше на Синае, без каких-либо объяснений, то мы примем его безоговорочно, хотя, имей он рациональную подоплеку, нам было бы что возразить».
Но вот странность: с одной стороны, по первому мнению, мы кладем в основу служения разумение и ответственность («мужи»), но речь все еще о том, как Шимон и Леви «взяли мечи свои» – акт самоотверженности, а не тактической и стратегической мудрости: с холодным оружием вдвоем на целый город свежеобрезанных, т. е. очень злых людей. Что-то тут не сходится, на первый взгляд.
Слава Б-гу, на самом деле никакого противоречия тут нет. Само служение, само исполнение заповедей должно носить продуманный характер и обеспечиваться знанием (как сказано в Пиркей Авот (2:5): «Неучу недоступна богобоязненность»), а отправной импульс должен быть надрациональным. Это должен быть акт самопожертвования.
И вот где мы находим доказательство этому. Сказано: «Смотри, я предлагаю тебе сегодня жизнь и добро, смерть и зло… Избери жизнь, чтобы жил ты и потомство твое» (Дварим, 30:15,19). На первый взгляд, непонятно: если человек и так видит («смотри»), что Тора – это жизнь и добро, то зачем же его дополнительно предостерегать выбрать добро? Что тут вообще выбирать?
Но дело в том, что когда выбор основан на рациональном, на аргументах разума, на понимании или знании того, что хорошо, а что плохо, это до некоторой степени обесценивает и ограничивает его. А вместе с собой – и продиктованное им служение. Поэтому не менее важно, чтобы выбор был не только верным («жизнь и добро», а не «смерть и зло»), но и чтобы он был осуществлен исключительно потому, что такова воля Всевышнего («избери жизнь»).
И тем не менее на первый план снова и снова выдвигается практический аспект, рациональный характер самого служения: «Смотри, я предлагаю тебе сегодня жизнь и добро», «И взяли два сына Яакова – Шимон и Леви, братья Дины, – каждый из мужей». Аспект служения «мужа». А адам – только где-то на фоне маячит, больше намеком, чем прямым текстом. Поскольку это высший пилотаж, которого нужно желать, но нельзя требовать.
И теперь становится понятным связь между бар-мицвой и «создадим Человека». Уровень адама («Человек») подразумевает два аспекта. Вышеупомянутый аспект интеллектуального совершенства и полноты контроля разума над другими составляющими личности. И то, о чем сказано в Брейшит Раба (8:5): «Слово «адам» (אדם) состоит из тех же букв, что и «меод» («очень», מאד)» – т. е. аспект неограниченности интеллектом, уровень надсознательности (того, что на языке Каббалы называется «желанием» и «сущностным удовольствием»).
И то, что на оба аспекта указывает одно и то же слово («Человек», адам), доказывает, что между ними есть взаимосвязь. Заключающаяся, в частности, в том, что сколь совершенен ни был бы человек в интеллектуальном плане, для достижения совершенства служения необходимо подключение надрационального. Элемент самопожертвования и самоотверженности.
А с другой стороны, даже совершая акт самопожертвования, человек должен стремиться максимально задействовать все внешние силы души: интеллектуальные и эмоциональные. И по всей видимости, именно для того, чтобы подчеркнуть этот момент, любавичские ребе на бар-мицвах произносят маамарим, в которых объясняются слова «создадим Человека».
Вот-вот должен прийти Машиах. Все тайное станет явным. В том числе и надсознательное станет сознательным. И мы наконец поймем, чего хотим на самом деле и что доставляет нам подлинное наслаждение. И поэтому практически все свое время мы будем проводить в изучении маамаров любавичских ребе. Любых. Любых маамаров любых любавичских ребе.
(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, «Ликутей сихот» т. 15, стр. 312-317.)
Источник: ru.chabad.org
